Пятничная я - стр. 14
Янис-Эль выяснила, что ей предстоял последний курс, самый ответственный. Из нее никто не собирался делать командира пехоты или конницы. Это, наверно, действительно было бы смешно. Кто стал бы слушать команды крохотной эльфийки?
Среди людей такие чудаки точно бы не нашлись. А среди эльфов, где подобное было бы в порядке вещей, ее и близко бы не подпустили к командованию уже по другим причинам. Тем, что озвучили подслушанные Янис-Эль фьорнанг Моберг и фьорнис Рууз-Рог: никто не станет почитать или уважать ни на что не способное, бесконечно ленивое и развращенное существо, для которой самым лучшим определением стало слово «паразитка».
Так что по окончании обучения фьорнэ Янис-Эль предстояло стать интендантом. Поставки продовольствия, подсчеты необходимых сумм на экипировку и обмундирование, бюджеты военных баз и так далее. Очень даже неплохо. Всегда в жизни пригодится. Поэтому, помимо книг об истории, теперь Янис-Эль таскала из библиотеки и сочинения по своему направлению обучения. Продираться через терминологию было сложновато. Однако Янис-Эль пыхтела, но не сдавалась.
Короче говоря, к тому моменту, когда в казарму стали возвращаться с каникул первые курсанты, Янис-Эль уже чувствовала себя человеком… эм-м… то есть, эльфом в жизни вполне устроенным. За три месяца ежедневных тяжелых тренировок она окрепла и в целом поздоровела — в зеркале теперь мелькала не тощая бледная до синевы тень, а гладкая мордашка с огромными, абсолютно нечеловеческими дымно-зелеными глазами, которые смотрели через вертикальные, почти кошачьи зрачки уверенно и даже, пожалуй, слегка высокомерно.
Как-то, что ли, оформилось и тело. Гадкий утенок, конечно, не стал белым лебедем — росту и общей массы тела не хватало — но слово «гадкий» в качестве определения уже не подходило никак. Да и «утенок», если честно, тоже. Скорее уж, кузнечик — сухощавый и почти целиком состоящий из тонких рук и слишком длинных по человеческим меркам ног. Кроме того имелась тончайшая гибкая талия, грация балетной танцовщицы, и все-таки лебединая (тут уж ни отнять, ни прибавить!) шея. Этакая конфетка-нимфетка, которая, как выяснилось совершенно случайно во время занятий с Тароном, вплотную приблизилась к своему совершеннолетию — нежным девяносто девяти годам… Да-а…
Сей факт просто не укладывался в голове, а потому Янис-Эль размышляла о другом. Все это время над ней дамокловым мечом висело ожидание. Каждый день она думала о том, что в любой момент на пороге ее комнаты может появиться кто-то из Вечного Леса и поинтересоваться: как так получилось, что наследница Высокого фьора Моберг фьорнэ Янис-Эль воскресла?
Но время шло, а ничего не происходило. И в какой-то момент она расслабилась, поняв простую истину — начать задавать ей вопросы вроде: «А почему на тебя не подействовал яд, который мы тебе дали?» можно было только от очень большой глупости. А дураков среди высокородных эльфов — первых лиц фьора — наверняка не было. Скорее всего, родственнички — тенор и сипатый — хватились ее тела, поняли, что отравленная ими девушка каким-то образом осталась жива и сбежала, выяснили, что она преспокойно вернулась в Академию и в ней сидит тихо как мышь — только книжки читает, в городе что-то такое непонятное делает и тренируется, и сами затаились до поры.