Пятьдесят на пятьдесят - стр. 41
– Дело в том, что нам придется вести два практически идентичных дела против ваших клиенток, а это создаст излишнюю финансовую нагрузку на город. Это должно быть совместное судебное разбирательство. Меня очень активно к этому подталкивают.
– Кто подталкивает? – уточнил я.
Леви явно не возражал против этого вопроса – больше того, даже согласно кивнул. Мы стали ждать ответа. Его так и не последовало.
– Мистер Флинн, мистер Леви: если кто-то из вас хочет разделить процесс, вам нужно обратиться в суд с соответствующим ходатайством. Мы будем возражать против этого ходатайства. Это все, что я могу сказать по этому поводу. А теперь я хотел бы перейти к сути этой встречи, если вы не против.
Драйер обвел взглядом обе стороны стола. Леви и его команда молчали, а я подался вперед, готовый его выслушать.
– Спасибо. Окружная прокуратура принимает во внимание тот факт, что обе ваши клиентки обвиняют друг друга в убийстве. Мы считаем, что совместное судебное разбирательство приведет к осуждению как минимум одной из них. Присяжные могут вынести обвинительный вердикт обеим обвиняемым, и мне не нужно напоминать вам, что это наиболее вероятный исход данного процесса. Предлагаю сделку, условия которой действительны только на данный момент. Двенадцать лет в обмен на полное признание вины и заявление о причастности другой обвиняемой. Если одна из сестер даст признание, то фактически выйдет из тюрьмы через шесть лет, а может, и всего через четыре года, при хорошем поведении, в то время как другая проведет там всю жизнь. Это разовая сделка, доступная только одной из обвиняемых. Предложение остается в силе в течение сорока восьми часов, начиная с сегодняшнего дня.
А люди еще удивляются, с чего это обычные граждане признают себя виновными в преступлениях, которых они не совершали… Драйер довольно точно все описал. Вполне возможно, что в ходе совместного судебного разбирательства будут осуждены сразу обе женщины. Шансы на победу одной из них крайне невелики, поскольку обе называют друг друга лгуньями и убийцами. Большинство присяжных в совместных процессах не верят ни одному из подсудимых и признаю́т виновными обоих. В подобной ситуации вполне имело смысл признать вину и отсидеть четыре года вместо пожизненного заключения.
Ни Леви, ни я так и не произнесли ни слова. Я наблюдал за тем, как Драйер пощипывает циферблат своих часов, и мне потребовалась секунда, чтобы понять, что на самом деле он устанавливает таймер. Без дураков. И у Леви, и у меня имелись профессиональные обязательства донести это предложение до наших клиенток. Позволить им самим принять решение. Я не хотел, чтобы на Софию оказывалось такое давление, да еще и в самом начале, но, похоже, у меня не было выбора.
– Если ни одна из обвиняемых не признает себя виновной и не окажет содействия в привлечении к ответственности другой обвиняемой, мы передаем дело в суд. Больше никаких предложений и продлений не будет. Сорок восемь часов. Если признания не будет, а суд примет решение провести совместное разбирательство, тогда я предлагаю обеим вашим клиенткам пройти проверку на полиграфе.
– Что? – изумился Леви.
– Вы меня услышали.
– Результаты проверки на детекторе лжи не являются допустимыми доказательствами в этом штате, – напомнил я.