Пятая попытка для обреченной вдовы - стр. 9
– Ещё одна неприкаянная… – раздался надо мной скучающий голос.
– Горемычная, – вторил ещё один сочувствующий.
– Их всё больше и больше… – шёпот, подобно шороху осеннего леса, подключился к неизвестным.
– Эй, вы кто?! Вы где?.. – давя в душе испуг, я вертела головой по сторонам, не находя ответов.
– Забавная, – вздохнул ещё один тонкий голосок, больше похожий на детский.
У меня не было тела, но я точно знала, что если бы имелось, то мурашки табунами ходили бы по спине. Происходило что-то непонятное, паранормальное, что никак не могло уместиться в моей голове, мне было страшно, я хотела назад: к Ленке на кухню, съесть ещё один кусочек блинного пирога, уткнуться в её объятия, а Тёму-изменщика и завтра из дома выгоню.
– Скучная, – подытожил первый голос, а во мне поднимала голову злость.
– Кто вам дал право судить?! Покажитесь! Может, и вы не так уж интересны?! – мысленно кричала я, зная, что они меня слышат.
– И всё же она забавная… Может, вернём?
– Обратной дороги ей нет, – тихий шорох был весомее всех.
– Как – нет?! Я не хочу! Слышите? Я не согласна! Я хочу жить, верните меня…
Мои крики были тщетны, на них никто не спешил отвечать, а вскоре я почувствовала, что интерес ко мне угас.
– О, ещё одна…
– И тоже неприкаянная…
Голос сливались в унисон, а у меня словно появлялось зрение. Я различала, что в этом белоснежном небытии сотни, нет, тысячи огоньков. Какие-то горели ярче, какие-то почти угасли. Что же это?! С любопытством озираясь, я поняла, что рук-то у меня нет. Я и есть огонёк, такой же, как и тысячи вокруг.
Паника, испуг, растерянность, словно волны, накатывали на меня.
Я же хоть и не имела ног, заметалась, толкая то один огонёк, то другой. Касаясь их, я чувствовала то безразличие, то одиночество, то возмущение.
– Суетится…
– Сейчас других разбудит…
Их голоса заставляли меня метаться ещё быстрее, пока я не коснулась огонька… чувство тепла и родства яркой вспышкой озарило нас. Удивление накрыло, заставляя ещё раз осторожно толкнуть. Огонёк так же робко двинулся мне навстречу.
– Смотри, двойники, – пискнул детский голосок на задворках слуха. Это было не важно. Для меня сейчас главным был огонёк напротив.
– Я не хочу быть здесь! – толкнув его в очередной раз, я услышала голос.
– И я, – ответила я, вновь коснувшись.
– Отпустите нас! – хором вскричали мы, соединившись. Вибрации пошли по рядам огоньков, они задрожали, заметались.
– Замолчите! – прикрикнул на нас недовольный голос, но разве нам было, что терять?..
– Отпустите! – хором кричали мы, пробуждая почти заснувшие огни.
– Двойники, – шорох вздохнул, – от них всегда много шума. Никому нет дороги назад. Проникнитесь своим счастьем! Забвение – это лучшее, что с вами случилось. Здесь нет ни тревог, ни волнений, ни боли…
– Не хочу…
– Не хотим…
– Не хочу…
Шёпот становился громче, а огни разгорались.
– Шумные, – раздражённо сказал больше не сочувствующий голос.
– А у меня идея: отпустим их, – пискнул детский голос, похоже, ему тоже здесь было скучно, хотелось уйти, умчаться, исчезнуть.
– Нет дороги назад, – раздражённо оборвал первый голос.
– Я знаю! По своей дороге нет обратного пути… – радостно пискнул детский, – но мы их поменяем! Будет забавно… Ну давайте развлечёмся! – на последнем звуке голос больше не казался ни детским, ни добрым, скорее – зловещим, от чего я замерла. Забвение так забвение… Огонёк, с которым я сталкивалась, тоже затих. Даже свечение померкло, но было поздно.