Пять сигарет Машимона - стр. 18
– Послушай, девочка – тихо начинала она свое назидание. – Cначала ты почувствуешь сладкое чувство, вдохнешь, выпьешь, опьянеешь, утонешь в нем. И это будет повторяться каждый раз, каждую встречу, каждую ночь. Ты будешь отдаваться ему, а он овладевать тобой, шептать на ухо слова, сжимать тебя в руках. Его власть над каждым твоим движением, мыслью и твоей душой будет сильнее и сильнее, а ваши ночи ярче и дольше, чем обычно. Он заберет у тебя все до капли, и ты останешься нищей, потеряешь силу своего дара, но на этом ничего не закончится. Печальное случится позже, когда его чувства к тебе будут скисать как молоко в жару, он пресытится твоей юностью, и его не будет возбуждать твое тело. Ведь он познает твой вкус, и, что бы ты не делала, как бы не хитрила или колдовала, его поведет другой дух. Глаза твоего возлюбленного станут холодными, он захочет видеть другую, будет мечтать снять с нее сорочку. Как ты думаешь, что будет потом? Ты начнешь болеть, тело тосковать, выть по ночам. Из свободной птицы ты превратишься в голодную, но преданную собаку. Ты хочешь быть собакой? Сомневаюсь, ведь ты другая: в тебе сошлись дороги нашего рода, ты хранитель нашей силы. Не люби его, не смотри в его глаза, не помни его запах, не останавливай с ним время. Мужчина – выбритое животное, усвой это! Потеряешь контроль над собой – размокнешь как мягкая булка в старческом рте. Девочка, смотри, слушай и не будь дурой!
Салана выучила наизусть каждое слово, но не приняла ни одно. Пока что с высокомерием смотрела на смуглых сверстников и интерес к ним не появлялся, сердце не меняло своего ритма.
К восемнадцати годам она расцвела, ее кожа приобрела кофейно-золотистый оттенок, она кокетливо убирала волосы под голубую муслиновую косынку. Глаза в обрамлении пушистых ресниц светились глубоким фиалковым светом. Верхняя губа чуть подернута нежным пушком, в улыбке задорно обнажались ровные белые зубы. На шее волнующе подрагивали мониста, тонкие запястья украшали медные браслеты с витиеватым рисунком.
Нежность тела она умело подчеркивала белыми кружевными блузками, которые игриво открывали одно плечо. Длинная юбка мягко струилась вдоль бедер. Салана стала желанной, ее пожирали взглядами мужчины и ненавидели женщины.
Вопреки предосторожностям с каждым днем теплый травяной запах любви ее захватывал сильнее. Неохотно она выслушивала очередные наставления Лачи, и в голове зародилась мысль – попробовать.
Салана была уверена в своей силе: ничего не стоило разучить, проговорить и бросить. Не любить, не помнить.
С помощью ворожбы она приступила к выбору своего мужчины, но нетерпение молодости брало свое. Когда, же когда? Молодость так быстра, не оглядывается назад.
В один и жарких полудней, пока Лачи на рынке торговалась с упертой зеленщицей за горстку овощей, Салана улучила время, разместилась возле хлипкого фонтанчика на центральной площади. Край как нужно спешить, ведь бабка все поймет и ничего не получится. Прикрыв глаза и разогнав все мысли, Салана правой рукой стала наматывать воображаемую нить на кубок. Виток и натянулась нить, раздался маленький щелчок. Раз – щелчок, два – щелчок, три… Все, попался!
Она открыла глаза: на лавке сидел юноша с открытой книгой. Юноша захлопнул книгу, тряхнул головой, удивляясь: почему он напрочь не помнит ни строчки прочтённого. Виной всему эта убийственная жара. Парила голубая полупрозрачная пелена, в глаза затекали едкие капли пота, он принялся их тереть кулаками, как ребенок. Салана улыбнулась.