Пять дней - стр. 43

– Это не смертный грех.

– Там у меня сейчас загружено двадцать книг.

– И что вы в данный момент читаете?

– Не поверите, если скажу.

– А вы попробуйте. Так что за книга?

Он покраснел. Уткнулся взглядом в свои начищенные до блеска черные туфли из дубленой кожи.

– «Алую букву» Натаниэля Готорна.

Я пыталась сохранить невозмутимый вид. Не получилось: я побледнела. Проронила:

– Случайное совпадение.

– Я не лгу.

– Не сомневаюсь.

– Могу показать вам свой «Киндл», если не верите…

– Нет-нет, не надо.

– Теперь, я уверен, вы думаете, что я с приветом.

– Или что у вас своеобразный вкус. «Алая буква», Гестер Прин[14], все такое.

– Тем не менее это был и есть великий роман.

– И довольно прозорливый, если принять во внимание ту волну религиозности, что накрыла нашу страну.

– Прозорливый, – повторил Коупленд, артикулируя каждый звук, будто впервые произносил это слово. – Красивое слово.

– Да, красивое.

– Я во многом не согласен с тем, за что ратуют правые христиане, но вам не кажется, что в некоторых вопросах они правы?

Этого только не хватало. Убежденный республиканец.

– В каких, например? – спросила я.

– Хотя бы в том, что необходимо сохранять семейные ценности.

– Многие семейные люди верят в семейные ценности.

– Пожалуй, тут я с вами в полной мере не могу согласиться. Возьмем хотя бы статистику разводов…

– Лучше вспомним то время, когда добиться развода было трудно, когда супруги были пленниками ненавистного им брака, когда никто не имел абсолютно никаких перспектив, когда женщина должна была отказываться от карьеры, стоило ей забеременеть, когда она превращалась в изгоя общества, если осмеливалась отвернуться от мужа и детей.

Я осознала, что повысила голос на пару децибелов. И также заметила, что Ричард Коупленд несколько опешил, пораженный страстностью моего тона.

– Я не хотел вас обидеть, – сказал он.

– Обычно я не столь агрессивна.

– Вы не агрессивны. Пылкая речь – это да. Хоть я и во многом с вами не согласен.

Последнюю фразу он произнес, уткнувшись подбородком в свой галстук, словно пытался избежать горячего спора, который сам же и развязал. Мне это не понравилось. Его поведение я восприняла как этакое застенчивое высокомерие. Хочешь возразить – возражай, но только не уткнувшись носом в свою рубашку, черт возьми.

– Меня это не удивляет, – ответила я.

– Нет, я имел в виду…

– А знаете что? По-моему, сейчас самый подходящий момент, чтобы закончить разговор и просто сказать: приятных выходных.

– Мне неловко, право. Я вовсе не хотел…

– Думаю, вы это переживете.

За стойкой регистрации сидела молодая женщина в темно-бордовом костюме и желтой блузке, с беджиком на пиджаке, сообщавшим, что ее зовут Лора.

– Привет, Лора. А мы с вами тезки, – доложила она, внимательно изучив мои водительские права.

– Здравствуйте, Лора, – сказала я, надеясь, что поприветствовала ее не очень сухо.

– И как у нас сегодня дела?

– Любопытный день.

Она выразила удивление – видимо, ожидала другого ответа.

– Полагаю, любопытный день лучше, чем скучный, как вы считаете?

– Полностью с вами согласна.

– Посмотрим, удастся ли мне превратить ваш «любопытный» день в хороший, если я предложу вам поселиться в более дорогом номере, чем тот, что у вас заказан. Без доплаты. Верхний этаж, большая двуспальная кровать, вид на бассейн. Как вам такой вариант?