Пузырь, Соломинка и Лапоть. Осень - стр. 16

Сначала Андрей заглянул в лабораторию, но Соломинки там не оказалось, она уехала на происшествие. Потом полчаса Пузырев болтал с Борей Беспаловым, дежурным по отделу. Узнав в конце концов, что Макс Березин у себя в кабинете, детектив направился к следователю.

– Хорошо, что заехал, – кивнул Макс, увидев просунувшееся в кабинет лицо сыщика, – садись, у меня есть кое-что.

– По этому богатенькому дядьке? – спросил Андрей, садясь напротив следователя.

– В прежние времена у нас, возможно, возникли бы сложности, если бы мы начали копаться в делах этого интересного гражданина, – улыбнулся Макс, – могли бы даже на международный скандал нарваться.

– Иностранец, – догадался Пузырев.

– Да, гражданин Бельгии, – кивнул следователь. – Но так как теперь у нас и так с европейскими государствами отношения не очень, то вполне спокойно можно ковыряться в прошлом и настоящем их граждан, прячущихся у нас.

– А он прячется? – удивился Андрей.

– Точно не знаю, но вполне возможно. Могу только сказать, что по линии интерпола Александер Юнкер проходил и не раз. В розыск он не объявлен, ни разу его не задерживали, но свидетелем по разного рода делам с пропажей произведений искусства он проходил. К тому же он является известным в особого рода кругах меценатом, и за ним числится очень приличная коллекция полотен старых мастеров, живших когда-то на территории нынешней Бельгии.

– Как он оказался у нас в Пушкине?

– Десять лет назад у него возникли какие-то проблемы в Европе, и он перебрался почему-то не в Америку или Австралию, а к нам в Россию. Впрочем, причина может быть в его супруге. Виктория Юнкер с детства является гражданкой России, в ранней молодости работала моделью в модных домах Европы, но после того как вышла замуж, перестала выходить на подиум.

– Представляю, что там у него в комнатах на стенах висит, – усмехнулся Пузырев. – Чем он занимается у нас в стране?

– Нигде не работает, ведет богемный образ жизни. Я, правда, уверен, что у него остались связи на западе, и ничуть не удивлюсь, если он что-то втихаря покупает-продает. Впрочем, такого рода дела нам точно не дадут вести, этим занимается особый отдел в управлении. Но, судя по всему, за Юнкером там ничего не числится, иначе, нас бы уже спеленали по рукам и ногам и отодвинули бы в сторону.

– В этом доме на Школьной кто-нибудь прописан?

– Все квартиры в этом подъезде объединены в одну, и принадлежит эта часть дома Виктории Юнкер. Она одна там и прописана.

– А по машинам есть что?

– Два внедорожника принадлежат всё той же жене иностранного гражданина, спортивная машина числится на Пустовалове Марке Олеговиче.

– Кто это?

– Нигде официально не работающий гражданин восемьдесят третьего года рождения, прописанный в деревеньке Воронежской области, неженатый, имеющий на руках удостоверение частного охранника, его данные есть в базе Росгвардии.

– Серьезный гражданин, – усмехнулся Андрей. – Подозреваю, что он работает на господина из Бельгии. Оружие за ним числится?

– Нет, лично он за разрешением никогда не обращался, но оружием должен владеть неплохо, так как учился этому и отработал шесть лет охранником в ЧОПе. Вдовина, кстати, убили из пистолета иностранного производства, нигде не зарегистрированного. Так что на некоторые размышления это наталкивает.