Путин и Запад. Не учите Россию жить! - стр. 15

Бывший президент Никсон, а также ряд видных американских бизнесменов и российских специалистов понимали безрассудность такого подхода и убеждали Бориса Ельцина прийти к компромиссу с более консервативным парламентом. Никсон был обеспокоен, когда российские чиновники сказали ему, что Соединенные Штаты готовы закрыть глаза на готовность администрации Ельцина предпринять «решительные» шаги против парламента, если Кремль ускорит экономические реформы. Никсон предупреждал, что «поощрять отступление от демократии в стране с такой самодержавной традицией, как Россия, – это все равно что пытаться потушить пожар горючими материалами». Более того, он утверждал: если действовать, исходя из «фатально ошибочного допущения», будто Россия не была и довольно долго не будет мировой державой, то это поставит под угрозу сохранение мира и подвергнет опасности демократию в регионе.

Клинтон встречался с Никсоном, но проигнорировал его совет и не придал значения наихудшим проявлениям ельцинского произвола. Вскоре между Ельциным и депутатским корпусом возникла патовая ситуация. Президент издал неконституционный указ о роспуске законодательного органа власти, что в итоге привело к насилию и к обстрелу здания парламента из танковых орудий. После этого Ельцин настоял на принятии новой Конституции, предоставлявшей президенту широкие полномочия и ущемлявшей права парламента. Это укрепило власть первого российского президента и создало основу для скатывания в сторону авторитаризма. Назначение Владимира Путина, главы Федеральной службы безопасности, пришедшей на смену КГБ, сначала премьер-министром, а потом исполняющим обязанности президента стало естественным следствием опрометчивого поощрения Вашингтоном склонности Ельцина к авторитарному стилю правления.

Другие аспекты внешней политики администрации Клинтона еще более усилили возмущение России. Расширение НАТО, особенно первая волна, которая включала в себя Чехию, Венгрию и Польшу, само по себе не представляло собой большой проблемы. Большинство россиян были готовы примириться с происходящим как с не слишком радостным, но и не особенно угрожающим событием. Но так продолжалось до косовского кризиса в 1999-м. Когда НАТО, несмотря на серьезные возражения России и без одобрения Совета Безопасности ООН, начала войну против Сербии, российская элита и народ пришли к выводу, что их ввели в глубокое заблуждение и что Североатлантический альянс по-прежнему направлен против России. Великие державы, особенно великие державы в упадке, не любят, когда с ними демонстративно не считаются.

Несмотря на гнев Москвы по поводу Косово, в конце 1999 года Владимир Путин, тогда еще премьер-министр, сделал серьезную попытку примирения с США сразу после того, как распорядился отправить войска в Чечню. Его тревожили чеченские связи с «Аль-Каидой» и тот факт, что находившийся под контролем талибов Афганистан был единственной страной, установившей с Чечней дипломатические отношения. Исходя скорее из интересов безопасности, чем из внезапной любви к Соединенным Штатам, Путин предложил Вашингтону сотрудничество в борьбе против «Аль-Каиды» и талибов. Эта инициатива была выдвинута уже после взрывов во Всемирном торговом центре в 1993-м и в посольствах США в Кении и Танзании в 1998 году. К тому времени администрация Клинтона располагала более чем достаточной информацией, чтобы понять смертельную опасность для Соединенных Штатов, исходящую от исламских фундаменталистов.