Путин и Трамп. Враги, соперники, конкуренты? - стр. 26

Барух служил советником многих американских президентов по экономическим и внешнеполитическим вопросам. В Первую мировую войну президент Вудро Вильсон поставил его во главе управления военным производством. Экономика США за годы войны удвоилась. Генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург (будущий президент страны) обиженно говорил, что именно Барух победил кайзеровскую Германию.

Конгрессмены в штате Южная Каролина ожидали, что гость ограничится кратким выступлением, но Барух произнес взволнованную речь. Он призвал страну к единству, чтобы помочь миру обновиться физически и духовно, – пусть профсоюзы воздержатся от забастовок, а предприниматели от увольнений. Необходимо, чтобы американский бизнес и промышленность объединились, предупредил Барух:

– Давайте не будем обманываться – сегодня разгар холодной войны. И мы можем полагаться только на себя. Мир во всем мире – это цель нашей политической системы, и это будет означать поражение тех, кто против нас.

Выражение «холодная война» было воспринято как точное описание ситуации между Соединенными Штатами и Советским Союзом: война без выстрелов и кровопролития, но тем не менее – война.

Самым влиятельным американским журналистом послевоенного времени был Уолтер Липпман. Его читала вся страна. Летом и осенью 1947 года Уолтер Липпман опубликовал в газете «Нью-Йорк Геральд Трибьюн» серию статей, которые объединил в книгу под названием «Холодная война». Это выражение стало общеупотребительным.

Кстати, тогдашнему президенту США Гарри Трумэну не нравилось выражение «холодная война». Он предпочитал иное – «война нервов». И тоже был прав.

В реальности первая холодная война разразилась значительно раньше.

Противостояние России и Запада превратилось в столь важный фактор не только внешней политики и дипломатии, но и нашей внутренней, духовной жизни, что возникает вопрос: с чего все это началось? Когда зародилась вражда, которая не исчезла и по сей день, не отпускает нас, а вновь и вновь зажигает сердца? Когда Россия ощутила себя осажденной крепостью, одиноким воином в кольце врагов?

Многие уверились в том, что Соединенные Штаты и Запад в целом – вековечные ненавистники России. Взаимная ненависть предопределена извечным геополитическим противостоянием двух миров…

Можно ли говорить о генетически предопределенном отторжении Запада?

История этого не подтверждает.

До 1917 года русское общество не отделяло себя от соседей на Западе и считало себя частью Европы. Императорский дом был кровно связан с царствующими династиями других стран. В войну Россия вступила, считая, что без нее ни одна крупная европейская проблема решаться не должна. Отношения со странами Антанты (Англия, Франция, США и многие другие), вместе с которыми воевали против держав Четверного союза (Германия, Австро-Венгрия, Османская империя, Болгария), складывались сложно, но это были союзнические отношения. Искали и находили компромисс.

Летом 1916 года, когда победа Антанты стала очевидной, на конференции союзных государств в Париже задумались о будущем. О механизме возмещения – после победы – убытков за счет неприятельских держав. В инструкциях для российской делегации говорилось: главная задача – борьба с германским засильем: «освободиться от экономического ига Германии», «мы не должны питать своим импортом страну, которая силою исторических условий на долгие годы останется нашим главным внешним соперником».