Пути Миритов. Недобрые всходы - стр. 2
– Я рад вас видеть, дочери мои, – произнес он, сдержанно улыбнувшись.
Одна из них, та, что родилась последней, забрала жизнь его жены, но сейчас, в старости, герцог Эртвестский редко вспоминал об этом. Тогда он не спрашивал, какая из девочек родилась второй, – слишком тяжкое горе нахлынуло на него солеными волнами, а теперь Фрэнсис уже давно не думал об этом. Стоит ли держать зло на ни в чем не повинного ребенка?
– Мы пришли проститься с вами, отец, и выслушать ваши распоряжения, – герцог мягко улыбнулся.
– Для начала – перестаньте пока говорить хором, а то я вас не понимаю.
– Простите, отец, – слитно ответили девушки.
Отец засмеялся, Вилма тоже, Вивьен опустила глаза и ярко покраснела.
– Не смущайтесь, дочери мои, и не тревожьтесь. Мои распоряжения будут просты: ведите ту же жизнь, какую вели бы в моем присутствии. Присматривайте за хозяйством, трудитесь, отдыхайте, вышивайте, читайте, гуляйте, принимайте подруг, только держитесь в рамках приличия. Вивьен, это я говорю и тебе: не сиди дома затворницей, твои цветы и вышивки не пропадут, если ты раз или два в неделю проедешься верхом. А ты, Вилма, наоборот, лучше побольше проводи под крышей, а если будешь гулять, не увлекайся. Я слышал, тебя видели в обществе наследника графа Силивана.
– Мы встретились случайно, отец, – ответила Вилма. – К тому же со мной были грум и камеристка.
– Верю, дочь моя, но все же будь осторожна, воду из разбитого кувшина не собрать.
– Я помню, отец, и буду осторожна, – Вилма чуть склонила голову.
Герцог только покачал головой. Вилма была умна и сообразительна – пожалуй, умнее Вивьен во всем, что не касалось хозяйства и рукоделий. Гордостью и самолюбием она тоже превосходила скромную сестру. Но что стоит гордость, что говорит ум, когда у мужчины белозубая улыбка, приветливая речь и ясные черные глаза.
– Я хочу также отдать некоторые распоряжения на тот случай, если я не вернусь, – продолжал герцог. – В моем кабинете, в футляре зеленого сафьяна, я оставил для вас письмо. Если я вернусь домой благополучно, забудьте о нем, если же со мной что-то случится…
– Отец! – снова вскричали хором дочери, до сих пор не сумевшие принять гибель Арнольда.
– Если со мной что-то случится, – твердо закончил герцог Эртвестский, – выполните все, что в нем указано, как можно точнее и лучше.
С одной стороны прощальные слова звучали жестоко, но с другой, его дочери выросли, и нет смысла давать им ложные надежды. Поэтому Фрэнсис только улыбнулся, обнял обеих и снова посмотрел в зеркало. Теперь отражение старика в бело-зеленом мундире показалось ему бодрее и спокойнее, а может, ему просто хотелось утешить себя. Мелькнуло легкое сожаление, что Хелена, его покойная супруга, не видит его сейчас. Но она будет ждать его в Живом Лесу, пока он сам не придет к ней.
– Мы постараемся, отец, – пообещала Вилма.
– Постараемся, – вторила Вивьен.
Наверное, ему должно стать сейчас очень грустно, но ничего подобного не случилось. Фрэнсис Эртон почувствовал себя помолодевшим и бодрым. Это замечательное настроение для поездки на коронацию. Вот только осталось дождаться своих вассалов. С ним должны были поехать все четыре вассала: Холт, Мейсон, Аллен и Шелтон; насколько герцог знал, другие Хранители тоже брали своих вассалов с собой, но вот Силиваны, к числу которых принадлежал ухаживающий за одной из его дочерей юнец, по неизвестным причинам оставались в прохладном Эртвесте. Хоть и не все. Но ему не нравилось кое-что другое. А именно: вместо Джонатана Мейсона, потерявшего на войне ногу, поедет его единственный сын Дин. Мальчишке едва исполнилось шестнадцать лет и его, для сохранности, записали в порученцы Фрэнсиса. Если быть честным с собой, то сначала герцог просто посочувствовал семье вассала. Сейчас же, после недельного общения с неспособным усидеть на месте Дином, Фрэнсис испытывал легкое беспокойство.