Путеводная звезда - стр. 2

Я не могла остановить слезы, стекающие по моим щекам, и Мустафа тоже плакал вместе со мной.

Хватит ли у меня сил слушать дальше? Смогу ли я вынести весь этот рассказ о том, через что он прошел? Осмелюсь ли я услышать о том болезненном прошлом?

Я не была уверена.

– После смерти матери мой отец долгое время провел в тюрьме. Его приговорили к пожизненному заключению. Полиция и Центр защиты детей вмешались и забрали меня из города и от отца в наш детский дом. Судьба брата была иной. Некоторое время он жил в инкубаторе, потому что родился недоношенным. Во время пребывания в больнице Мельтем Гюрсой находилась рядом с ним. Мой папа сказал, что ребенок быстро окреп, и когда пришло время выписывать брата из больницы, отец с Гюрсоями заключили сделку. Господин Суат был совестливым человеком. У него были ресурсы, чтобы вытащить отца из тюрьмы, но взамен он попросил ребенка. Такое было условие: если он освободит моего отца из тюрьмы, ребенок останется у них. Они с женой хотели усыновить моего брата. Мельтем Гюрсой сама была гинекологом, но, к сожалению, она не могла иметь детей. Она была бесплодна. В семье Гюрсоев такое положение вещей не одобрялось. Это была судьба, и она забирает с одной стороны и отдает с другой. Кто может противиться?

Никто из нас не может противостоять своей судьбе, даже самые сильные. Мы не могли ее предугадать, и я это прекрасно понимала. Но как могло произойти столько совпадений. Возможно ли? Для меня это было непостижимо.

Я жила на одной улице с братом Мустафы уже несколько месяцев. Молодой человек, который заставлял мое сердце биться чаще, и молодой человек, который был рядом со мной годами, который делил со мной каждую боль, который был мне как брат. Что это была за судьба?

– По его словам, мой отец долго думал над этим вариантом. Он сказал, что на чаше весов на одном конце была его собственная жизнь, а на другом – нечто большее: последнее воспоминание об умершей жене, которую он любил. Разумеется, пока все это происходило, никто даже не вспоминал обо мне. Отец рассказал, что Суат и Мельтем Гюрсой сказали ему, что меня отдали в приют. В то время это не так волновало его. По-моему, звучит не очень убедительно. И я не мог ничего сказать против этого отцу. Тогда на чаше весов была его собственная жизнь и жизнь его маленького сына. И он принял их предложение и отдал им единственное, что осталось от его жены. Прошли годы, и я ничего не знал о своем брате. Я вырос в сиротском приюте. Мой брат рос в совершенно других условиях. Благодаря Суату Гюрсою отец получил меньший срок, а когда он закончился, его выпустили из тюрьмы. Он освободился и начал новую жизнь без своих детей. Так он планировал, пока я не испортил его планы.

Впервые с тех пор, как он заговорил, я увидела, что он улыбается, нет, даже не улыбается – усмехается. Он просто смеялся надо мной. Как он мог говорить, что его появление в жизни отца спутало тому все планы? Мустафа тяжело вздохнул и снова посмотрел на меня.

– Помнишь, когда я был в детском доме, кто-то постоянно присылал деньги, как говорили – от государства. В детстве я не понимал, откуда они берутся. Но за несколько недель до последнего Нового года, который мы провели вместе, я все понял.

За время пребывания в детском доме Мустафа постоянно испытывал тяготы. Ему была положена некоторая сумма денег. Госпожа Севда сказала, что их выделило государство. Она пыталась отложить их для него. Мустафа был близок с нами и никогда не стеснялся делиться с нами такими подробностями.