Путешествующие души - стр. 18

Черный кот поднялся на лапы и лениво потянулся. Ему оставалось коротать дни своей странной жизни во сне. За это он мог быть благодарен своему воплощению в теле животного. Так было намного комфортнее дожидаться наступления момента обнуления. А кроме этого, он склонялся к мысли, что по завершении жизненного пути в образе кота, снова кем-то родится. Может быть, даже позабудет, что этому предшествовало, либо же продолжит нести в своей душе тяжелую память обо всех проделанных дорогах. И он переставал сожалеть об этом, ведь помнил не только тягостные моменты, но и счастливые. Особенно те, в которых был рядом с душой, воспринимаемой родственной. И он не забыл, кому та принадлежала. И это не было случайностью.

Но также он не переставал верить в то, что ему позволят остаться дома. Конечно же, после возвращения.

Глава 32

1940г.

Величественные здания с первого взгляда покорили миниатюрную блондинку, прибывшую в Париж, чтобы написать амбициозный роман. У неё не имелось четких идей относительно будущего творения, зато желание присутствовало в избытке. Марлен не терпелось отыскать для себя жилье, желательно под самой крышей, как полагалось делать богеме, а к ней относились и писатели. На фоне проживания в Дрездене ей требовались существенные перемены, как для впечатлительной особы. Без этого просто невозможно было творить. И от прежней жизни хотелось отдохнуть. В Дрездене она проживала последние пятнадцать лет, и её всюду окружала невероятная архитектурная эстетика и роскошь интерьеров. А, чтобы от всего этого отказаться, пусть даже на время, пришлось приложить усилия. Хельмут, с которым она приблизилась к принятию серьезного решения о заключении брака, сомневался в правильности такого поступка. Он имел причины сомневаться, поскольку в мире усугублялся достаточно серьезный конфликт. Она упорно не верила его опасениям, считая, что он, как офицер, склонен видеть всюду призрак своей профессии.

Марлен, вопреки усталости, шла по Монмартру, норовя пропитаться парижскими, а ещё лучше французскими настроениями. Ей так не хватало легкости. Нордическая натура всячески противилась поддаваться легкомысленности. В голове звучали слова Хельмута об опасной безрассудности, ведь она совершенно не владела французским языком, за исключением нескольких дежурных фраз, и он бы не смог помочь ей, случись что. Это самое «что» Марлен уперто отвергала. Она продолжала ощущать весну, а та плохо сочеталась с войной. А уж лето и подавно не могло погрузиться в хаос.

Хельмут поражался наглейшему оптимизму любимой женщины. Она старалась не слушать ни его предупреждений, ни просьб, стоя на вокзале любимого Дрездена. Марлен не терпелось его покинуть. По её мнению, апрель в Париже должен был пробудить в ней спящее вдохновение.

Глава 33

1940г.

Твердость была его характерной чертой, но она куда-то исчезала всякий раз, когда ему приходилось видеть перед собой смеющиеся глаза невероятного цвета. Глаза были зелеными, причем не яркого и не светлого оттенка, а какого-то глубокого, насыщенного. Он никогда прежде не видел таких глаз. До встречи с Марлен он и вовсе не предполагал, что можно настолько сильно любить.

– Хельмут, вы летаете в облаках.

– Да, вообще-то.

– Не в том смысле. Хватит уже мечтать.

Обер-лейтенант Штенмайер отдернул китель, опасаясь, что тот сидит не так, как должно. Он во всем придерживался строгих правил, видя в таком подходе страховку от ошибок.