Путешествие само по себе - стр. 21
Я кивнул и пошёл навстречу волхву, который уже подходил со стороны лесосеки. Один подходил, видать отправил монгола в страну вечной охоты. Волки тоже куда-то смылись. И правильно, нечего народ тревожить.
– Рознег, нужно людей устроить. – Я махнул на жмущуюся к кострам толпу. – Там полно раздетых и хворых. Ума не приложу где их всех разместить. Куда вести?
– Куда, куда? Вестимо, ко мне на заимку. Ноне как-нибудь потеснимся, а завтрева станем с толком устраиваться. Я у поганца вот что прознал. Мунгалы под Кремником и в граде жуть сколь народа побили и пленили. Жителев почесть всех изничтожили. Полон разделили и загнали в разные места просеки рубить, дрегвы гатить и тракт до Володимира-града ладить. Обаче поганые аще не собрались купно, кто разбойничает, кто за полоном смотрит, кто добро то, что охапили стережёт, кто уж и к Володимиру-граду пошёл, а кто полон в степь погнал. И посему под Москвой-градом в излуке реки их стоит менее тумена, да порознь в трёх стойбищах. Сказывал поганый, аще Батый на днях поведёт свой тумен под Владимир-град и Суждаль. Добра и жита охапили множество, вот те обозы да тяжкие пороки стенобитные и погонят по просекам и гатям, стерегутся, что лёд не сдюжит. Тако ж ведомо, что в полоне у поганых сидит сын великого князя Володимир Юрьевич.
Я слушал волхва, и в голове стал складываться план. Потом мы с Рознегом подошли к кострам. Люди расступились и поклонились. Перед нами на куче лапника под овчинным тулупом лежал раненый боярин. Он увидел нас и махнул рукой, подзывая.
– Я боярин Бранибор из Подола, – с усилием проговорил он, – а кто ты, боярин? За кого богу молиться?
– Я боярин Артур сын Романа из рода Платоновых. Вотчина моя далече и здесь я один. А это волхв хранитель этой земли Рознег, – указал я на старика.
– Благо тебе дарю, добрый Рознег, и тебе боярин Артур. То, что за моих людей заступились, воздастся вам и в ирии, и в царствии небесном. Мне уж немного осталось, скоро к родовичам уйду, к дедам и щурам. Ано тревожно мне за гридей моих. Прошу тебя именем богов и Исуса, прими их под руку свою, и роту прими. Вижу, ты сильный, отомсти поганым за всё. – И он устало откинулся.
Я ошеломлённо огляделся и столкнулся с суровым взглядом волхва.
– Бысть посему, – пробасил он.
Пока я соображал и обдумывал слова Бранибора, стоящие вокруг воины выстроились в ряд, потом встали на одно колено и взглянули суровыми глазами мстителей.
– Я готов принять роту, – мой голос подвёл, сделавшись хриплым.
– Перед ликом богов и святых заступников, – начал Калояр и за ним все остальные, – оружием своим и кровью своей роту даём боярину Артуру из рода Платоновых верными бысть и, ежели выпадет судь, главу сложить за него, за отчину, за братчество, за народ русский. Да, сгинут поганые от мечей наших. С нами боги и святые заступники. Во имя отца и сына и святого духа. На том целуем крест и знамено великих богов.
– Роту сию принимаю и роту даю хранить честь и справедливость, защищать людей и народ русский и землю русскую. Во имя отца и сына и святого духа и великих богов, – произнёс я эту клятву, внутренне поражаясь её абсурдности и величию, поскольку смешалось в ней и язычество, и христианство. Но, что удивительно, эта смесь сделала клятву и мощнее, и глубже.
Бойцы поднялись и смотрели на меня, ожидая приказа. А я оглядывал строй, стараясь понять, что же сейчас произошло. Однако пора и с людьми познакомиться.