Путешествие от себя – к себе, в радиусе от центра Вселенной - стр. 40
Ведь где бы я ни был за свою долгую жизнь, я всегда вспоминал БРУ. Между прочим, если взять карту мира и прочертить на ней линии-маршруты от Тикси до Шри Ланки, и от Петропавловска-Камчатского до Лондона, то карта будет испещрена моими маршрутами, как от нечего делать… Так вот, где бы я ни был, я помнил заветы и девизы юности, бульвары на Амуре, гавань под именем Юность… Я все всегда помнил!
Я обращаюсь к вам, молодые – будьте сильными и целеустремленными, романтичными и мужественными, верьте в свою мечту! Станьте капитанами своей судьбы!»
Папа устал, выпил весь коньяк, имеющийся в доме, докурил сигару, прикончил, к тому же, не один стакан чая, пока мы писали. Но он был доволен, я чувствовала, он очень хотел сказать мне все это, передать эстафету памяти.
– Когда меня не будет на белом свете, передай молодым начинающим речникам и морякам мои воспоминания, которые мы подготовили с тобою вместе, – папа говорил это в приподнятом настроении. – Я вижу это так: придет наидобрейшая весна, будет тепло и радостно, молодежь в бушлатах и бескозырках соберется в большом светлом зале, и ты все это им расскажешь. А под моим сегодняшним рассказом, поставь, пожалуйста, подпись: «Ваш Иван Подойницын, выпускник БРУ, эксплуатационного отделения 1952 года. В будущее, с любовью!»
Одно тягучее воскресенье
С утра над маленьким северным городом завис туман – не такой, какие бывают во Владивостоке: хмельные и легкие. Нет, это был обычный морозный туман, неповоротливый и молочно-мутный. Он ничего не предвещал. Только однообразие и беспросветность жизни, в прямом и переносном смысле этого слова. Воскресенье было тягучим. Заняться было нечем. Минуты, а тем более часы ползли медленно. Правда, один классик сказал, что и в Лондоне воскресенье проходит скучно. Но это не меняло сути якутского воскресенья – предстояло его как-то перетерпеть, чтоб в понедельник с удовольствием окунуться в водоворот деловой жизни.
Чашка кофе «117», лежание в постели, книга… Но тут мне позвонили – и пригласили на концерт классической музыки, точнее на фильм-отчет о концерте местной филармонии в Мариинском театре, в Санкт-Петербурге. «Ну, хоть что-то…», – подумала я. Я взяла с собой папу и мы отправились в концертный зал. Я решила, что буду скучать под скрипку или попробую о чем-нибудь подумать под звуки музыки. Показали Мариинку, в которой я не раз была, журналистку, которая брала интервью у наших, якутских музыкантов. Было сказано, что Якутская филармония – самая молодая в мире.
Молодые музыканты – подтянутые, стройные, нарядные (черное с белым), сами чем-то похожие на натянутые струны – играли великолепно. Они исполняли Моцарта, Грига. И вот во втором отделении объявили, что музыканты представят инструментальную композицию под названием «Сансара». От названия повеяло сакральным. Питерская журналистка обратилась с интервью к композитору, автору этой пьесы. Композитором оказался европеец – по национальности итальянец, но родился и живет в Лондоне. Однажды этот молодой мужчина по Интернету узнал, что в далеком Якутске, в Северной Азии недавно создали филармонию и молодые профессионалы, хотя и исполняют вечные мелодии Грига и Моцарта, но все время ищут что-то новое, креативное. Композитор из Лондона вылетел в Якутск, познакомился с оркестром и с дирижером – тоже, кстати, итальянцем. И написал «Сансару» – мелодию, навеянную воспоминаниями о поездке в Южную Индию. Сансара – непрерываемый водоворот жизни, череду рождений сменяет череда смертей, все крутятся в этом колесе и остановить, и понять механизма его движения люди пока не могут…