Путешествие на тот свет - стр. 11
Был поздний холодный осенний вечер.
«Тойота» с российско-петербургскими регистрационными номерами стояла в стороне от бензиновых колонок, а ее хозяева внимательно всматривались в карту Гамбурга, разложенную на капоте машины, и время от времени оглядывались по сторонам, чтобы понять, где они находятся.
Женщине было не больше тридцати двух – тридцати пяти, мужчина лет на восемь постарше. Джинсы, кроссовки... На ней – дорогая теплая парка с капюшоном, отороченным мехом норки, на мужчине поверх свитера крупной вязки – видавшая виды старая кожаная куртка.
Мартов поставил свою гамбургскую «мазду» рядом с питерской «тойотой», заглушил двигатель и вылез из теплой машины на промозглый ветерок. И негромко по-русски спросил петербургских тойотовладельцев:
– Помочь? На правах общей симпатии к японским автомобилям.
Мужчину звали Тимур Петрович Ивлев. Он был судовым врачом какого-то русского пассажирского судна. Его жена Таня на этом же корабле служила переводчиком. С английского и немецкого. Но немецкий язык для Тани был основным.
В Гамбург их пригласил в гости один старый потомственный немецкий доктор – владелец небольшой наследственной частной хирургической клиники. Несколько лет тому назад они познакомились и подружились с ним в одном из рейсов их судна, которое совершало этакое «полукругосветное» туристическое путешествие с несколькими сотнями немецких и английских пассажиров на борту.
В прошлом году, именно в это же самое осенне-штормящее время, когда судно стояло в Швеции, в тралеборгских ремонтных доках, на очередной профилактике и почти вся команда в количестве трехсот человек (за исключением десятка инженеров и техников) была отпущена в плановый отпуск, немецкий старик доктор гостил у Ивлевых в Санкт-Петербурге.
В этом году, в такое же мертвое предзимнеотпускное время, Ивлевы своим ходом – на собственном автомобиле – приехали на пару недель в Мюнхен.
Сейчас они возвращались из Ганновера. Тане очень хотелось побывать на знаменитой Ганноверской выставке... Старик поехать с ними не мог – слегка прихворнул, вот они без него и заблудились.
– Выехали из Гамбурга по одной дороге... – сказал Тимур.
– ...а вернулись совсем по другой! – закончила за него Таня.
– Наверное, где-то проворонили съезд с автобана и въехали в город совершенно с другой стороны.
– Ничего страшного, – улыбнулся Сергей Александрович. – Называйте адрес.
– Розенштрассе, семь. Это в самом центре, – сказала Таня.
– Рядом с Ратхаузом... – добавил Тимур.
– Да знаю я, где эта Розенштрассе, – улыбнулся Мартов. – Садитесь в свою машину и поезжайте за мной. А я постараюсь поаккуратнее двигаться, чтобы вы меня в темноте не потеряли.
Тимур и Таня воспротивились:
– Что же это мы вас так напрягать будем, Сергей Александрович! Ну неловко же, ей-богу... Вы нам только покажите по карте, а уж потом мы сами как-нибудь выгребемся.
– Дольше объяснять и показывать, – рассмеялся Мартов. – Садитесь, садитесь в свою «тойоточку»...
Потом совсем не по-немецки, а совершенно по-российски до начала третьего ночи сидели вчетвером на Розенштрассе в огромной прекрасной квартире старого хирурга, доктора медицины Зигфрида Вольфа.
Приканчивали литровую бутылку двенадцатилетнего «Чиваса», за которой Мартов, собственно, и заезжал на автозаправочную станцию, так как все магазины к тому времени уже были закрыты. Благодаря чему случай и свел его – поначалу с Ивлевыми, а позднее и с доктором Вольфом.