Путь золота и киновари. Даосские практики в исследованиях и переводах - стр. 17

С другой стороны, можно отметить, что движение к истоку линии преемственности как бы совпадает с движением сознания адепта от эмпирического уровня развертывания к онтологически первому, сверхвещественному, метафизическому, тождественному по своей сути и источнику самого сознания.

Каким бы странным это ни казалось, но данная линия преемственности является и образом исторического развития даосизма, ибо свидетельствует о долгом пути становления (или предыстории) даосских практик, обретших ко времени написания раннего пласта «Чжуан-цзы» (так называемых «внутренних глав», нэй пянь, то есть первых семи разделов памятника; рубеж IV–III вв. до н. э.) вполне зрелые формы. И если классические мировоззренческие («философские») даосские тексты в силу специфики своего предмета содержат или отрывочную, или завуалированную информацию психопрактического характера, позволяющую тем не менее сделать вполне определенный вывод о древности даосских методов трансформирования сознания, то мавандуйские тексты содержат вполне отчетливую и недвусмысленную информацию о даосских искусствах. Именно поэтому они и не были известны ученым как на Западе, так и в самом Китае вплоть до случайной находки чуских погребений: в отличие от «философских» текстов, предназначенных для интеллектуальной элиты той эпохи, мавандуйские тексты представляют собой запись собственно эзотерической информации, передававшейся от учителя к ученику в ритуале посвящения, когда клятва хранить тайну скреплялась кровью жертвенного животного, как это имело место, по словам алхимика Гэ Хуна, даже в IV в. н. э., то есть спустя шесть или семь столетий после написания сочинений из Чанша – Мавандуя. Но прошли тысячелетия, и тайное стало явным, и теперь мы знаем, что такие даосские практики, как гимнастика даоинь, дыхательные упражнения регуляции ци, даосская сексуальная практика, а также и сама вера в обретение состояния бессмертного-сяня уходят корнями в глубокую и седую древность, а вовсе не появились «из ничего» на рубеже нашей эры или даже того позднее. К рассмотрению этих практик мы теперь и обратимся.

Среди мавандуйских памятников есть один, представляющий собой рисунки на шелке, сопровождаемые небольшими текстами. Это шелковое полотно называется «Даоинь ту», то есть «Схема [поз] гимнастики даоинь» и имеет самое непосредственное отношение к даосским практикам; точнее, одному их виду оно и посвящено.

Само слово даоинь (‘вести и тянуть’) впервые употребляется в пятнадцатой главе такого классического философского текста даосизма, как «Чжуан-цзы». Однако в «Чжуан-цзы» о даоинь говорится с некоторой иронией – «Чжуан-цзы» не одобряет людей, которые вытягивают и сгибают ноги, словно птицы в полете или как медведи, карабкающиеся на дерево ради достижения долголетия Пэн-цзу (китайский Мафусаил, проживший 800 лет). Для философа простое долголетие без обретения духовного совершенства и единения с