Путь Шамана. Шаг 2: Гамбит Картоса - стр. 9
Интересной оказалась история и самой Тиши. Она, вместе с семьей, приехала в это село всего два года назад, сразу после смерти предыдущего старосты, мужа Елизаветы. До этого момента Тиша жила в большом городе. Ее отец занимал довольно высокую должность, так как по утрам за ним приезжала карета, а по вечерам в их доме собиралась большая толпа богато одетых гостей, запирались в кабинете и что-то обсуждали. Затем что-то произошло, отец собрал всех и отправился сюда, на край Империи.
— Выходит, по ночам ворота охраняют твои браться? Все трое? — картинка с кляксой не давала мне покоя, я чувствовал, что с ней что-то не так. С момента инициации я решил доверять своим чувствам.
Тиша помрачнела, умолкла, некоторое время мы молча двигались по деревне, но затем она собралась и серьезным голосом ответила:
— Нет, не трое — только двое. Но и они делают это только раз в неделю. Про третьего брата никогда меня не спрашивай. Сама я его не помню, но в семье не принято о нем говорить. Все, что знаю — он предал наш род, нашу родину, и отец навсегда изгнал его из семьи. Больше о нем — ни слова. Мы пришли. Елизавета живет в этом доме, — Тиша развернулась и быстрым шагом скрылась за поворотом. Упс. Похоже, накрылись медным тазом мои планы по ее соблазнению. Теперь, пока не повышу репутацию, Тиша со мной будет только здороваться. Жаль. А вообще, информацию она сообщила очень интересную. Изгнание из семьи — очень серьезный шаг для НПС. Не представляю, что можно натворить, чтобы бывший руководитель высокого ранга собственноручно изгнал сына. Прокачаю репутацию до Дружелюбия — обязательно поинтересуюсь у самого Старосты по поводу картины. Зуб даю, история изгнания — запутанная и обязательно с заданием. Такие поручения как раз в духе Барлионы — социализация игроков через восстановление семей.
— Мы же договаривались, что ты маме ничего про колесо не скажешь, — обиженный детский голосок вернул меня в реальность. — Ты обещал!
— Во-первых — не обещал, а во-вторых: никому ничего я рассказывать не собираюсь. Ты-то что тут делаешь? — не с первого раза, но я смог рассмотреть спрятавшегося под крыльцом Оглоблю.
— Как что? Живу я тут. С мамой и сестрой, — ответил мальчишка, выползая из своего укрытия.
— Тогда я к вам. Мать дома?
— Дома она, — Оглобля осмотрелся, немного подумал, после чего принялся залезать обратно под крыльцо. — Только я туда не пойду. У нас на обед каша, а я ее терпеть не могу. Если мама меня увидит, за ухо возьмет и за стол засадит. Лучше тут посижу.
— Чем могу помочь? — низкий женский голос заставил меня оторвать взгляд от убежища Оглобли. Судя по скрипу половиц, мальчуган активно принялся мне сигнализировать, что его тут нет, и я понятия не имею, где он бегает. Елизавета с улыбкой понимающей матери посмотрела себе под ноги, после чего задала совершенно неожиданный вопрос: — Извините, а вы здесь рыжеволосого мальчугана не видели? Я приготовила его любимый пирог, так он скоро остынет, станет невкусным. Придется его, как кашу, Зорьке отдавать.
— Ты кашу Зорьке отдала? Правда? — пару раз ударившись головой о доски, молнией вылетел из своего укрытия Оглобля, уставившись сверкающими глазами на мать, — а пирог с черникой?
— Конечно, с черникой, все, как ты любишь. Беги, пока не остыл, охламон, — Елизавета потрепала пробегающего мимо нее парня по голове, после вновь повернулась ко мне; — Так чем могу помочь?