Путь мистика - стр. 92

Я рассказывал вам о привыкшем к опиуму парикмахере, друге моего деда. Я говорил ему:

– Тебя все так уважают… – Это была ложь, но он наслаждался ею, поэтому я счел, что это не повредит. Если кто-то наслаждается и чувствует себя счастливым, и это бесплатно… Я сказал:

– Тебя все так уважают, что если ты выставишь свою кандидатуру на выборах, то получишь какой захочешь пост.

– Это я и сам знаю, – говорил он, – но это такое напряжение; нужно почти что выклянчивать эти голоса. А когда я принимаю опиум, я император всего мира. Зачем рваться в кабинет министров или становиться премьер-министром? С опиумом я уже им стал.

Эти люди не причиняют никакого вреда, а тех людей, которые причинили вред, мы ни в каком смысле не считаем наркоманами. У них более изощренные наркотики. И борьба состояла в том, что эти изощренные наркоманы донимали простых в течение всей истории. По-прежнему они делают то же самое и будут продолжать делать то же самое. Но они не могут изменить ситуацию по одной простой причине: почему человек хочет быть бессознательным? Ответа нет.

Бессознательность привлекательна. Она помогает тебе забыть все свои тревоги, всю ответственность. Она помогает расслабиться. Весь мир исчезает, со всем своим ядерным оружием и Рональдами Рейганами. Именно по этой причине люди не пытались стать более сознательными – потому что небольшая сознательность не привила им вкуса стремиться к большему. Это был действительно горький опыт; они его не хотят.

Вот эти два пути: либо мир должен стать таким красивым, чтобы горечь сознательности превратилась в сладость, – чего не будет, это надежда вопреки всякой надежде… Другая возможность – в том, чтобы индивидуальности повышали уровень своего сознания, и по мере того как уровень сознания повышается, горечь исчезала. Они достигают свежей почвы, которую еще не загрязнил мир. Чем глубже они идут в сознание, тем свежее почва, тем свежее вода, исходящая прямо из источников, – и возникает великое желание получить это все. Тогда каждую жизнь они будут повышать уровень своего сознания.

Иначе каждая жизнь остается горьким опытом: ты не достиг ничего достойного, ты просто потерял всю жизнь впустую. В страдании и несчастье ты кое-как прожил – почти таща на плечах собственный труп – и умер.

Такой опыт не придаст высшего качества следующей жизни… может быть, низшее качество, чтобы у тебя было меньше сознательности, и ты меньше страдал. Она может дать тебе такое состояние, что ты почти бессознателен, и ты не страдаешь. Если твое страдание было слишком невыносимым, тогда следующая жизнь тебя защитит, но это будет шаг вниз. Это может значить что угодно.

Например, один индийский святой, Сурдас… Его песни прекрасны. Он был великим поэтом, но не его жизнь. Из-за его песен преданности и самопожертвования, безмерного самопожертвования… Он был санньясином и ходил просить милостыню, и одна женщина, молодая женщина спросила его:

– Зачем тебе ходить в другие дома? Я буду готовить каждый день… Я люблю для тебя готовить. Не будешь ли ты так добр ко мне?

Он не мог отказаться, потому что в индуистской религии нет никаких ограничений… Буддистский монах не может каждый день приходить в один и тот же дом, он должен перемещаться. Джайнский монах не может каждый день приходить в один и тот же дом, он должен перемещаться. Но в индуизме ограничения нет, и он стал туда ходить. Она готовила для него вкусную еду, и он принимал ее с благодарностью.