Путь командарма (сборник) - стр. 5
– Вот так ты и противника на свои позиции пропустишь!
– Никак нет. Не пропущу!
– Впрочем, это не только твоя вина – разведчиков.
– Я не выставлял охранения.
– И зря, братец, зря…
– Здесь врагов нет!
– А ты откуда знаешь? Видишь – справа, за кустами, колхозное стадо…
– Так точно!
– Значит, где-то рядом должен находиться пастух. А его нет!
– Спит где-нибудь в канаве, – прильнув к биноклю, выдвинул свою версию майор. – Вон там, за бугорком, лежит собака, значит, и пастух где-то поблизости.
– А ты не допускаешь, что в это время он сидит на какой-нибудь высотке или дереве и оттуда наблюдает за маневрами нашей секретной бронетехники?
– Никак нет!
– И за воздухом у тебя никто не следит?
– Ну почему же… Вон там – зенитное орудие, и здесь, – майор ткнул пальцем в карту. – Муха не прошмыгнет незамеченной!
– Ну что ж… В целом, Михаил Иванович, ваши действия мне понравились. Так что объявляю благодарность!
– Служу Советскому Союзу!
– Продолжайте с такой же инициативой и настойчивостью работать дальше, не останавливаясь на достигнутом. И запомните мой товарищеский совет: командир, который хорошо освоил систему управления полком и способен обеспечить его постоянную боевую готовность, всегда будет передовым военачальником на всех последующих ступенях командования как в мирное, так и в военное время.
– Спасибо на добром слове, Георгий Константинович.
– Слушай далее… Меня назначили командиром 3-го кавалерийского корпуса.
– Поздравляю!
– Так что уже завтра я покину Слуцк.
– Жаль…
– Ничего… При первом удобном случае и тебя подтяну поближе. Понял?
– Так точно!
– А пока… Действуй в том же духе.
– Есть!
В конце 1938 года Георгий Константинович получил очередное повышение и вступил в должность заместителя командующего войсками Белорусского Особого военного округа. С тех пор именно Жуков осуществлял руководство боевой подготовкой танковых и кавалерийских соединений округа, в число которых входила и 21-я отдельная танковая бригада, к тому времени переданная под командование М.И. Потапова.
Так что связь между земляками не прерывалась ни на миг.
Тимофей Егорович
Лагерь «Проминент».
Январь 1942 года
Новый год военнопленные встречали со смешанными чувствами. Те, кто сумел сохранил верность присяге, – с надеждой. Те, кто в час испытаний предал Родину, предпочтя верной смерти позорное служение ненавистному врагу, – с плохо скрываемой тревогой.
Причина тому – разгром немецко-фашистских войск под Москвой. Об этом первом – и посему чрезвычайно важном успехе Красной Армии – в «Проминенте» шептались все: начальство, следователи, конвоиры, гражданский персонал. Естественно, дошли слухи и до «плененного контингента». Такие, как Потапов, с тех пор ходили по лагерю с высоко поднятой головой, а еще вчера наглые и уверенные в себе господа кандидаты в коллаборационисты – сразу поутихли и поджали хвосты.
В это время в «Проминенте» появился новый обитатель – долговязый мужчина лет сорока – сорока пяти. Среди узников поползли слухи, что он – видный советский ученый, астроном и к тому же доктор военных наук. Полковник.
Поначалу новенький ни с кем не общался. Днями просиживал у окна офицерского барака, бессмысленно вглядываясь в бесконечную даль, а ночами увлеченно рассматривал бездонное украинское небо, щедро увешанное мерцающими звездами.