Путь к сердцу мужчины - стр. 25
– Нужно посмотреть, что говорят в новостях, – сказала я. – Моя тетя Света вполне могла уже организовать поиски.
– Так быстро? – посмотрел на меня Кирилл Петрович.
– Ты не знаешь мою тетю Свету.
– Мне повезло?
– Очень. Правда, шесть из семи ее бывших мужей и шестнадцать из семнадцати любовников до сих пор ходят к ней в гости. Но ты не подходишь по возрасту.
– А что случилось с одним мужем и одним любовником? – поинтересовался Лассе.
– Муж женился на моей маме, а любовник переехал в Москву.
В квартире депутата Верещагина было два телевизора, и оба оказались неисправны. Кирилл Петрович, как мастер по их ремонту, быстро снял крышку с одного, заглянул внутрь и сообщил, чего там не хватает. Мне это ничего не говорило, но Колобок его вроде бы понял. С вторым телевизором было то же самое.
Вскоре мы всей толпой вернулись в кухню.
Там уже пили водку. На столе также стояла бутылка виски, две бутылки вина и бутылка «Таежного бальзама».
– Вот это – классная вещь, – сказал Иван Васильевич, показывая на бальзам. – Мы пока не открывали, вас ждали.
Историк протянул руку к бутылке с бурой, густой и тягучей жидкостью. Когда он ее открыл, сразу же почувствовался запах хвои. Иван Васильевич пояснил, что этот бальзам нужно обязательно разбавлять водкой, потому что если взять в рот так, то создается впечатление, будто жуешь несколько елочных иголок, а то и целую ветку.
– Валера из Новосибирска был, – сказал Крокодил. – Его как раз подойдет «Таежным бальзамом» помянуть.
– А в Новосибирске что, тайга? – спросил Лассе.
Все присутствующие задумались. В Новосибирске никто не был. Крокодил давно собирался, но так и не доехал. Теперь, видимо, отправится вместе с телом.
Мне лично бальзам не очень понравился. Пах он, конечно, великолепно, но я все-таки предпочла вино. Мужчины тем временем с восторгом рассказывали о депутатских запасах. Хоть кто-то что-то положительное увидел в нашем заточении. Как я поняла, запасов спиртного нам хватит надолго. С едой было хуже. Хотя ведь должна же в доме храниться картошка, макароны, крупы, консервы… Или депутаты не запасаются всем этим, как принято в моей семье?
Я выступила с предложением провести ревизию припасов.
– Ты считаешь, что мы здесь надолго? – спросил Лассе.
– Вас осталось двенадцать грешников… – произнес механический голос.
Кто-то замер на месте, кто-то вскрикнул, все стали ошалело переглядываться. Меня затрясло. Неужели еще один труп?! Что здесь происходит?!
– Лялька! – воскликнул Иван Васильевич, забыл про стакан и рванул в ванную.
Лассе, ни слова не говоря, побежал в спальню к другу.
– Надо бы моряка проверить, – неуверенно заметил Колобок, ни к кому конкретно не обращаясь.
– А когда вы спиртное выбирали, он храпел? – спросила я.
Колобок с Кириллом переглянулись и почесали в затылках. Понятно: процесс так увлек, что больше ни на что не обращали внимания. Бар депутата был интереснее спящего моряка и трупов, да еще, как выяснилось, Лассе проводил урок финского языка, сообщил, что водка по-фински – виинаа, что всех удивило. Я, признаться, считала, что водка на всех языках водка. Правда, Лассе объяснил новым собутыльникам, что если они в Финляндии произнесут русское слово, их все поймут. Он лично не встречал ни одного финна, который бы его не знал.
Лассе быстро вернулся и махнул нам, предлагая последовать за ним. Его друг умер? Никто не задавал вопросов. Из ванны доносился какой-то плеск. Агриппина Аристарховна последовала туда, остальные, за исключением Крокодила, тронулись за Лассе.