Путь к бессмертию - стр. 12

Ведь, в них таится вся наша натура»!

– «Вот в этом-то и скрыта суть вопроса,

Для этого необходим вам Путь,

Учёт вести вам нужно всех запросов,

И вы поймёте, в чём есть правды суть.

Но главное скрывается не в этом.

Понять вам нужно Внешний Атрибут.

И только в нём найдёте вы ответы,

Достигнув совершенства Абсолют.

А значит, что «ни словом, ни молчаньем,

Не выразить всех вещей предела»,

Так следует в начале начинанья

Вам не мириться со своим уделом,

(из комментариев Лю Хуйцина)

А уяснить, что «истинное бытье

Остаётся за пределом сказанного»,

Как в мире нашем любое событье

Проявлено волей слова, с ним связанного.

Это и есть некая сила безмолвья,

Творящая слово, и оставляя

Позади себя цепочку многословья,

Которой все мы разумом внимаем.

Силой "флейты Неба" голос анонимный,

И «вселенный ветер сокровенный»,

Нас всегда ведёт по жизни зов призывный,

Свой наказ диктуя незабвенный.

(из толкования Лю Хуйцина)

Уголка без них нет во всей Вселенной,

Где б не проникало их звучанье,

И звук вечен их в вечности нетленной,

Как Вселенной всей дивное молчанье.

В том безмолвье, мы ничего не скажем,

Его мудрость с нами разговор заводит.

Путь, который нас с нашей целью вяжет,

В нём по жизни нашей нас с собой проводит.

Ведь, что такое наши рассуждения?

«Всегда есть что-то в них не замечаемое»,

Что не проясняет наши сужденья,

А уточнения – дело нескончаемое.

(из постулата Чжуанцзы)

Ведь, точное любое «наше знание,

Держится чем-то неопределённым»,

И нет большей глубины, чем познание,

Для разума, поиском наделённым.

Длина Вселенной так растянута,

Что нет в ней конечного причала.

Вся тьма вещей – как сеть натянута,

И нигде не найти в ней начала.

(согласно последней главы трактата Чжуанцзы)

Но погружённый даос в медитацию,

«Собой созерцая себя», понимает,

Что в постижении вещей в прострации,

Как сетью, натянутой, мир обнимает.

(согласно 54 чжана «Дао-дэ цзина»)

Когда даос в унисон с небом дышит,

То душа его весь мир приемлет,

Ушами он неслышимое слышит,

Сердце его сердцу его внемлет.

Не нужны ему «свирели и струны",

Когда он слышит звук воды и гор,

Он видит всё вокруг, как странник юный,

Пронизывает мир духовный взор».

(из пояснений Цзо Сы, III в.)

Пока летели мы, и ночь настала,

С небес на землю спустилась темнота,

Движение на дорогах перестало,

В деревнях, сёлах стихла суета.

И обдала прохлада нас ночная,

И ветерок подул с ближайших гор,

И мы неслись, две бабочки, порхая

И покоряя пустоты простор.

И тут увидели мы вдруг сиянье,

Вдали от нас средь тьмы и тишины

Проникло в нас его очарованье,

С надеждой к свету полетели мы.

– «Ты видишь этот огонёк далёкий?

Как приятно видеть этот свет во тьме!

Он как маяк, что светит одиноко,

Спасеньем неба сулит тебе и мне!

И в этом ярком огненном сиянье

Слышны десятки тысяч голосов.

Как мы с тобой, несчастные созданья,

Летящие на пламя из лесов.

О чём поют они, танцуя в пляске?

Что их в огонь влечёт из суеты,

Печаль, надежды, веселье, ласки,

Иль зов, исторгнутый из пустоты?

Не то ль безмолвье, заполненное звуком,

Которым упоён весь наш немой эфир?

Источник, где все меняются друг с другом

Как день и ночь, вселенная и антимир»?

Так в тьме кромешной в пламя мы влетели,

И яркий свет вдруг ослепил наш взор,

В нём наши крылья заживо сгорели,

И мы попали с мотыльком в костёр.

Но как ни странно, жизнь всё же продолжалась,

Чему мы оба очень удивились,