Путь искупления - стр. 55

– А почему?

– Почему-то я думала, что сама во всем виновата. – Элизабет запустила в карьер еще одним камнем и проследила, как он падает. – Через два месяца я чуть не убила себя. Прямо здесь.

Ченнинг заглянула за край обрыва, словно бы пытаясь поставить себя на ее место.

– И близко вы подошли?

– Оставался всего один шаг. Несколько секунд.

– А что вас остановило?

– Я нашла кое-что большее, во что стоит верить. – Она не стала упоминать про Эдриена, поскольку это было нечто чересчур личное, это касалось только ее самой. – Твой отец не сможет что-то улучшить, Ченнинг. И мать не сможет ничего улучшить. Тебе нужно взяться за дело самой. Я хотела бы помочь тебе.

Лицо девушки исказила целая гамма эмоций: гнев, сомнение, недоверчивость…

– А вам стало лучше?

– Я по-прежнему терпеть не могу запаха хвои.

Ченнинг изучила ее скривившиеся в насмешке тонкие губы в поисках лжи – даже хотя бы только тени лжи. Элизабет показалось, что сейчас она ее потеряет. Но этого не произошло.

– А что случилось с тем парнем?

– Продает страховки, – отозвалась Элизабет. – Растолстел, женился… Я то и дело где-нибудь на него натыкаюсь. Иногда я делаю это нарочно.

– А почему вы это делаете?

– Потому что под конец только одна вещь позволяет сделать все, как надо.

– И какая же?

– Выбор. – Элизабет взяла лицо девушки в свои ладони. – Твой собственный выбор.

Элин Бондурант вышла замуж рано – и удачно, а потом, в сорок один год, познала горькую правду об увядании и мужском эгоизме. Поначалу это ее просто бесило, а потом вызывало лишь грусть и досаду. Под конец ей вообще стало все безразлично, так что, когда супруг подсунул ей какие-то бумаги, она без лишних слов их подписала. Ее адвокат корил ее за наивность, но это было не так. Деньги приводили ее в растерянность, и так было всегда: автомобили, великосветские приемы и бриллианты размером с желудь. Все, что ей было надо, это мужчина, за которого, как она думала, она выходила замуж.

Но этого мужчины давно уже не было.

Теперь она жила со своими собаками за городом, в маленьком домике у ручья, и вела самую простую жизнь. Тренировала лошадей, чтобы заработать себе на хлеб, и любила прогуливаться по открытым пространствам, когда выпадала такая возможность, – в низине у реки, если находилась в мечтательном настроении; до церкви и обратно вдоль линии кряжа, когда хотелось полюбоваться красивыми видами.

Сегодня она выбрала церковь.

– Вперед, ребята!

Подозвав собак, Элин тронулась в путь – маршрутом, ведущим ее на крутой подъем к тропе, которая следовала линии холмов к юго-востоку. Двигаясь легко и проворно, она чувствовала себя моложе своих сорока девяти лет. Она знала, что все дело в ее работе – с раннего утра в седле, долгие часы, проведенные с кордом и хлыстом… Ее кожа обветрилась и покрылась морщинами, но она гордилась тем, что способны сделать ее руки, как они неустанно работают и в снег, и в дождь, и в жару.

Элин остановилась на вершине первого холма – ее дом далеко внизу казался игрушечным макетом, брошенным среди пластиковых деревьев. Впереди тропа винтом закручивалась все выше, а потом на три мили выравнивалась, загибаясь вместе с линией кряжа к западу, земля круто спадала вниз с обеих сторон. Когда взгляду открылась церковь, спартанская и величественная красота старого здания, как всегда, заворожила ее: гранитные ступеньки, завалившийся набок и перекрученный чугунный крест…