Путь гейши - стр. 34

Словно угадав ее желание, он стиснул девушку так, что стало больно.

Все мысли вылетели из головы, остался только голодный огонек в его глазах и теплое дыхание на губах.

– Я верю… что вы не хотели… обидеть меня… – проговорила она, запинаясь. Сама не понимая, что несет.

– Но я хотел, – очень тихо и грустно возразил Акио. – Тогда – хотел.

Поцелуй был похож на глоток саке в промозглый зимний вечер. От него по телу пробежала сладкая огненная волна, выдуло все мысли из головы. Мия прижалась к мужчине, покоряясь, отвечая, отдаваясь его воле. Он был то настойчив, то нежен, то почти груб. Прикусывал ее нижнюю губу, дразнился, вторгался в рот возбуждающей пародией на секс и снова целовал, разжигая внутри девушки голодное пламя.

Он оторвался от нее, пробормотал: «Моя!» – и застыл, стискивая в объятиях. Мия потянулась поцеловать его снова, чувствуя возбуждение и неудовлетворенность, но он отстранился.

– Нет. Или я возьму тебя прямо здесь. Я хочу тебя, Мия. Каждый день и каждую ночь. Хочу раздевать, ласкать, брать. – Его голос внезапно охрип. – Хочу знать, что ты только моя. Что никто другой больше не увидит твоего тела и не коснется… – Он осекся, а потом посмотрел ей прямо в глаза. – Тебе будет хорошо со мной, обещаю.

От его низкого хриплого голоса Мия задрожала. Отнюдь не от страха.

Сладко… сладко и безумно возбуждающе чувствовать себя настолько желанной для этого сильного мужчины.

– Поклянитесь, что не обидите меня больше!

– Клянусь! – Он прижал девушку к себе с такой силой, что у Мии вырвался задушенный писк, и выдохнул в полуоткрытые губы: – Не обижу! Больше – никогда!

Спуск с холма запомнился как в тумане. Мия чувствовала на себе вожделеющий взгляд, от которого полыхали щеки и уши, а в ушах еще звучали слова, сказанные им на вершине.

Конечно, она всегда знала, что Акио ее хочет. Но одно дело просто знать, а другое – услышать полное страсти признание.

Чтобы отвлечься от непристойных мыслей, девушка спросила у него, как она оказалась на Эссо.

– Я помню только, как вы спорили на берегу с тем господином. Он сказал, что вы скоро женитесь…

Акио усмехнулся:

– Уже не женюсь. Наместник не хотел отдавать тебя. И я его убил.

Мия споткнулась, остановилась и уставилась на него круглыми от изумления глазами.

– Убили?!

Это казалось абсолютно невозможным. И все же по лицу даймё было видно, что он не лгал.

Разве бывает так, чтобы высокородные самураи убивали друг друга ради какой-то гейши?

Акио тоже остановился и обернулся на нее. На лице даймё появилась чуть снисходительная улыбка.

– Убил и не жалею об этом. Потом я увез тебя на Эссо. Ты была очень больна.

Из обрывков бреда и кратких проблесков сознания, которые сохранила память, всплыл образ офуро с нестерпимо горячей водой, повелительный голос: «Дай руку», – знакомое покалывание магии и жидкий огонь, хлынувший в пальцы.

– Вы лечили меня?

Он кивнул.

– Ты идешь? Или мне тебя на руках отнести?

Мия бездумно поплелась за ним. В голове билось рефреном: даймё Такухати убил ради нее человека. И не какого-то отщепенца, бродягу. Убил равного по положению.

Ради Мии…

– У вас будут проблемы? – наконец выдавила она.

– Справлюсь.

– А сёгун…

– Это не его дело. У Ясукаты нет права вмешиваться в дуэль чести. Но теперь Асано мои враги. О свадьбе не может быть речи.