Путь Дракона - стр. 10
После речи шефа выступила дама с внешностью несколько увядшей светской львицы с крашеными хной волосами, которая объявила, что о-бо-жа-ет китайскую классическую литературу (а Дракон – это ведь Китай!), и поэтому прочитает несколько стихов (триолетов!), написанных под впечатлением ге-ни-аль-но-го романа Цао Сюэ-циня «Сон в красном тереме». И прочитала!
Поскольку идея писать на китайские сюжеты ТРИОЛЕТЫ показалась мне какой-то особо экстравагантно-эстетской, я взял потом у дамы тексты ее поэз и переписал их. Поэтому имею возможность воспроизвести их здесь. Триолеты, кстати, оказались вполне недурны. Что касается их содержания, то оно становится вполне понятным при чтении «Сна в красном тереме», вполне доступного для каждого русскоязычного читателя, ибо роман сей уже полвека как переведен на язык Толстого, Достоевского и Чехова. Поэтому от каких-либо комментариев содержательного плана я воздерживаюсь. Итак, русско-китайский диван мадам Тигринской. Триолеты.
На чтении сих поэтических строк презентация (точнее, как оказалось, ее экзотерическая часть) закончилась, Александр Иванович объявил, что первое рабочее заседание общества состоится в последний четверг месяца в 19 часов в Красногвардейской районной библиотеке (Индустриальный проспект, д. 51) и что на него приглашаются все зарегистрированные члены общества и все желающие вступить в него. Засим все начали расходиться.
Я тоже собрался уходить, когда ко мне подошел Богословский:
– Уважаемый Константин Владимирович, премного благодарны, что вы пришли. Мы ведь хорошо вас знаем и не только как психолога и религиоведа, поверьте мне.
Увидев мою удивленную мину, он замахал руками: дескать, полноте, полноте; ну раз не хотите затрагивать эту тему, то не надо, конечно. Затем продолжил:
– Будьте любезны, Константин Владимирович, не уходите. У нас тут еще ужин запланирован, для внутреннего, так сказать, круга. Мы столик в китайском ресторане заказали. В «Аквариуме». Это на Петроградской, недалеко от метро «Горьковская».
Пришлось согласиться, тем более что мне самому стало любопытно, что все это значит. К Богословскому и Артамонову подходили присутствующие, заводили какие-то разговоры, но те их не очень-то поддерживали. В конце концов мы («внутренний круг» по терминологии Богословского – и когда это я успел в него войти?) спустились вниз и покинули почтенные стены Географического общества последними. «Мы» – это Богословский, Артамонов, феминистка-«Гиппиус», которая действительно оказалась женой Богословского по имени Аглая Федоровна, еще один господин, на которого я раньше не обратил внимания («знакомьтесь, наш драконовед и драконограф Игорь Ларионович Степаново, аристократическая, знаете, такая фамилия»), стареющий, довольно полный, с приятным добродушным лицом, ну и примкнувший к ним ваш покорный слуга.