Путь домой идёт через болото. Часть 2 - стр. 7

Еще несколько дней ушло на обследование внутренних областей острова в поиске наиболее удачных мест под будущий поселок. Из пяти-шести приглянувшихся первоначально мне мест я, наконец, остановил свой выбор на большой ровной лужайке в основании открытого мной ранее залива. Она имела все возможные преимущества пред другими и устраивала меня практически во всех отношениях. Продолговатое, ровное, вытянувшееся вдоль берега залива, покрытое невысокой ровной травкой поле, больше похожее на поле для гольфа, к тому же предоставленное значительную часть дня солнечным лучам. Окружающие её с трех сторон лесные заросли гарантировали великолепную защиту от пронзительных осенних и зимних ветров. Близость лесной опушки позволяла не беспокоится о запасах дров и строительного материала. Расстояние от леса до берега около полусотни метров. Удобный, несколько крутой, но не обрывистый спуск к воде. У самой воды великолепный песчаный пляж в три-четыре метра.

Не по центру, а несколько ближе к основанию западной косы, поле пересекается неглубоким, знакомым мне по первому путешествию овражком с протекающим по его дну ручьем. Верховья оврага теряются в чаще леса.

Если, следуя руслу ручья, пересечь поляну и углубиться в лес, то метрах в трехстах от опушки, у самой подошвы отлогого здесь южного склона ближайшего холма, можно обнаружить обширную поляну. Она как нельзя более пригодна и по своему местоположению, и по размеру, и по защищенности от ветров, для запланированной мною картофельной плантации. Да и других насаждений, которые я собирался произвести в будущем.

К облюбованной под усадьбу лужайке менее чем за день перетащил все свое имущество. Сделал это в три этапа. Первым делом носил вещи частями вдоль берега и складывал у основания косы. Потом таким же образом через косу на лужайку, к оврагу. И в завершение, закатав по колено штаны, переправил через овражек. Передохнув, соорудил в нескольких шагах от склона овражка, с восточной его стороны, шалаш. Это сооружение практически являлось точной копией возведенного ранее на месте высадки, но значительно больших размеров, так как мне предстояло прожить в нем ни как не менее месяца, пока не будет готово основное жильё.

Между прочим, я с беспокойством обнаружил, что запасы продуктов начали истощаться с катастрофической быстротой. Не помогло даже то, что на второй день после высадки на остров я перешел сначала на двухразовое питание, а затем стал вообще только ужинать перед сном, иначе голодный желудок попросту не давал уснуть. И хотя за последние две трети года я стал весьма умерен в еде и довольствовался по настоящему малым, все же призрак голода вновь замаячил на горизонте. Я уже всерьез задумывался над тем, не придется ли съесть драгоценный запас картофеля. Лишь мысль, что в этом случае придется навсегда распрощаться с мечтой о его разведении, удерживала меня.

В заливе, судя по многочисленным всплескам, явно водилась рыба. Но пока стояла высокая вода, поймать мне её никаким образом не удавалось. Когда же вода пошла на убыль, я, нарезав лозы в ивовых зарослях, сплел с десяток ловушек – вершей. Затем из трех поваленных сосновых бревен соорудил небольшой маневренный плотик и рассовал ловушки по всему заливу, что бы определить наиболее уловистые места водоема, нащупывая при этом шестом глубину и стараясь найти перепады глубин, так как знал, что большинство рыбьего народа держится именно там. Каждую ловушку отмечала торчащая из воды верхушка шеста, служившая для неё, к тому же, якорем. Перед устьем каждой устанавливал в ряд две – три плетенки-направляющие, что бы добыча шла туда, куда надо, то есть прямиком в утробу длинной ивовой корзины.