Путь домой идёт через болото. Часть 2 - стр. 2

Постепенно я вновь погружаюсь в сон.

Когда проснулся, солнце уже клонилось к западу. Туман пропал без следа. Даль ясна и отчетлива. Ни малейшего дуновения ветерка. Осторожно приподнялся на руках и огляделся по сторонам, лодок не видно. Видимо действительно мои спасители решили не устраивать погони. Я по прежнему чувствую вину перед этими людьми. Перекусив, взялся за шест, определив продолжить двигаться в том же направлении. По моим расчетам именно там стоило искать противоположный край моего обширного болотного царства.

Солнце осторожно касается горизонта. Свет степенно оттесняется тьмой. Но вскоре из болот всплывает Луна и вновь становится светло. Если и никак днем, то вполне достаточно, чтобы видеть ближайшие окрестности и путь пред собой. Небо украсилось густой россыпью звезд. Немного полюбовавшись Млечным Путём (за зиму я отвык от звездного неба), нашел ковш Большой Медведицы, затем Полярную звезду и двинулся прямиком к ней.

Плыл всю ночь, не встретив сколь нибуть значительных клочков суши. Уже под утро, чувствуя сильное изнеможение, позавтракал и, заякорив своё судно, вновь улегся спать.

Проснулся опять засветло. На всякий случай внимательно огляделся окрест – горизонт по-прежнему пуст и безлюден. Подумав, решил, что сейчас уж не будет большой беды, если я стану двигаться и днем.

Вдали виднелись несколько островков различной величины. Временами я подплывал то к одному из них, то к другому, но все они не устраивали меня либо своими небольшими размерами, либо скудостью растительного покрова. Несколько раз возникало даже желание вернуться на свой остров, такой обжитой и такой родной. Охотники наверняка уже покинули мои владения. Но, во-первых, я сейчас вряд ли его найду, так как совершенно потерял ориентацию среди безграничной водной целины. Во-вторых, я вовсе не был уверен, что не подвергнусь еще одной спасательной операции и на этот раз более успешной и буду водворен в людское сообщество в принудительном порядке.

На третий день путешествия стало казаться, что вода начинает спадать. Её уровень медленно, но явственно понижался. Приходилось все чаще и чаще огибать мели и небольшие, покрытые мокрой жухлой травой островки.

Наконец, ближе к вечеру четвертого дня моей вынужденной одиссеи, я увидел в наступающих сумерках огромную темную массу, покрытую шапкой густого леса. Если это и был остров, то размерами он значительно превосходил мой прежний. Пристав к берегу уже затемно я сразу развел большой костер, натаскав валежника от начинавшейся метрах в двадцати от воды опушки леса. Я не знал, есть ли тут опасное зверьё. Да и остров ли это вообще? Накопившаяся усталость притупляла чувство опасности. Утром всё выясню. Мне непременно необходим отдых. Отдых на твердой земле. Еще одну ночь на плоту я попросту не вынесу. Не было сил даже отужинать перед сном. Бросив прямо на землю несколько циновок и кинув на них шкуры, укрывшись одной из них, я тут же забылся тревожным неспокойным сном.

Ночью я несколько раз вскакивал и принимался с диким видом озираться по сторонам, не понимая, где нахожусь. Затем, успокоившись, вновь падал на шкуры и засыпал.

Окончательно проснулся от пробиравшего меня холода. Солнце только-только вынырнуло из воды и было еще мокрым и холодным. Костер погас. Я находился на пологом, покрытом сухой колкой травой склоне. Буквально шагах в тридцати начинался сосновый бор. Дрожа, собрал валежник и раздув несколько оставшихся на пепелище угольков развел большой костер, рассудив, что исследовательские работы могут и подождать, необходимо сначала согреться. Когда огонь запылал, я набрал в свой недавно обретенный котелок воды и подвесил его на длинной жердине над костром. К тому времени, как закипела вода, я несколько согрелся (надо бы побегать по берегу, подумал с тоской, но уж очень не хотелось отходить от огня). Бросил в бурлящую воду горсть сушенного кипрея. Затем, сняв котелок с огня и дав чаю немного настояться, зачерпнул густую коричневую жидкость кружкой, которая в отличии от прочего похищенного мною имущества была мне подарена, и с удовольствием, вытягивая трубочкой губы, осторожно втянул в себя обжигающий напиток, тут же отозвавшийся по всему телу приятным теплом. Я даже немного пожалел, что не взял с собой сахара, но совесть восстала против таких мыслей и, устыдившись, я отринул крамольную мысль прочь.