Пустые поезда 2022 года - стр. 11
На станции Соколинское посреди природы возникают признаки человеческой деятельности. Обращает на себя внимание новенькая, аккуратненькая дачка, стоящая посреди страшно замусоренного, захламлённого участка.
Поехали дальше, и снова природа без признаков человеческой жизнедеятельности, больше ничего.
После станции Попово (на самой станции ничего нет) от основной трассы отходит вправо электрифицированная ветка на Высоцк – это такой порт, там есть нефтяные хранилища и военная база, там жизнь, поэтому нужна электрификация. А там, куда едет дальше рельсовый поезд РА2, жизни особо нет, электрификация и двухпутность там не нужны.
В вагоне по-прежнему практически никого нет, кроме дядьки с лицом, из неприятного превратившимся в приятное, немолодой женщины и паренька с Кандинским.
После станции Советская рельсовый автобус РА2 начал петь. Поезда вообще иногда поют. Любят петь электрички. Вот и рельсовый автобус РА2 тоже запел. Это, наверное, какой-то эффект трения колёсных пар о рельсы на поворотах или ещё что-то такое. Или просто подвижному составу в какой-то момент его унылого существования захотелось спеть, запеть. И вот он поёт.
Ещё какие-то крошечные станции. Заметил, что рядом с некоторыми крошечными станциями на земле валяются новые красно-белые вышки связи. Наверное, они предназначены для установки в вертикальное положение и дальнейшего служения людям в качестве вышек связи.
В вагоне по-прежнему практически никого нет. И вот рельсовый автобус подъезжает к главной станции этого странного маршрута – Приморск. Вагон моментально наполнился людьми. Их было очень мало, а стало очень много. В частности, в отсеке напротив, через проход, разместилась группа интеллигентных дачников. На протяжении всего остального пути, до самого Петербурга, они говорили о чём-то, и их было хорошо слышно. Они произносили вполне внятные, понятные фразы типа: «Петя сказал, что он не будет», «да надо, конечно, заняться, да», «ну был я у него, да» – что-то вот в таком роде, и из их разговора совершенно невозможно было хоть что-нибудь понять.
Рельсовый автобус свистнул-гуднул, поехал, и на этом месте поездка в значительной степени утратила своё очарование безлюдия и отсутствия всего. Люди заполонили собой всё.
По-прежнему рядом с крошечными, едва существующими станциями на земле валяются новенькие красно-белые вышки связи.
Группа коров столпилась вокруг какого-то предмета. За их тощими спинами не видно, вокруг чего они столпились. Возможно, это какой-нибудь неодушевлённый объект, продукт питания или, наоборот, живое существо, привлекшее внимание группы коров.
Всё это время сиденье напротив оставалось свободным. Но на станции Тарасовское его заняли два мужичка средних лет, то есть в диапазоне от двадцати до семидесяти. Точный их возраст трудно определить.
В Тарасовском сел ещё один парень, сильно пьяный. Контролёры пытались узнать у него, куда он едет. Ручьи – моя станция, мычал-говорил парень. Ручьи – не наша станция, говорили контролёры. Так они говорили и говорили, обменивались этими единицами информации и потом всё же пришли к какому-то совместному решению, сейчас уже трудно вспомнить, к какому именно.
Один из мужичков напротив одет в чёрную футболку с надписью «За Русь святую».
На станции Приветненская новый красно-белый столб связи уже не лежит на земле, а бодренько стоит и, наверное, уже выполняет свои высокие функции столба связи.