Пустяки и последствия - стр. 9
Вадим понял, что они оба ошиблись друг в друге, лишь тогда, когда маленькая Аська уже таращила космические глаза из розовой кроватки с балдахином. А Зоя рыдала, сидя в кресле и с ненавистью глядя, как на груди намокает её кружевной пеньюар.
– Мне это надо? Мне, по-твоему, это надо? – истерически вопила она, резко выпростав из-под кружева набухшую грудь, сочащуюся молоком. Вадим как раз вошёл в детскую, придя с работы, и хотел побыть с Асей. И наткнулся на Зою, с ненавистью трясшей грудью и испепелившей мужа глазами, в которых читалось всё. Озарение было не из приятных.
– Не кричи! Напугаешь девочку, – сухо заметил он, подходя к кроватке.
– Ничего ей не сделается! – завизжала Зоя. – Почему ты заставляешь меня кормить её сиськой, что за дикость, за что мне это, мука, мука, уродство, ненавижу! – и она горько разрыдалась. Тут же отчаянно запищала и дочка.
Спасительно подумалось: наверное, послеродовая депрессия, такое бывает, может, на самом деле не стоит Зое кормить грудью. Казалось, Вадим пытался остаться слепым и старательно отгонял от себя понимание, которое шарахнуло его из ненавидящего взгляда жены.
Он пошёл на всё: освободил Зою от «муки» кормления. Привёл в дом двух нянь – дневную и ночную. Думал, Зоя отдохнёт, придёт в себя и всё станет так, как мечталось, как виделось в святочных картинках, что наворовала его память из фильмов и приторных реклам.
Как он ошибся, каким дураком в квадрате оказался! Именно после того, как женщина почувствовала себя свободной, интерес к дочке был потерян ею окончательно. Она полностью окунулась в прежнюю жизнь, бывшей смыслом её существования, маяком, счастьем и страстью, тем, что делало её красивой, мягкой, желанной: той, что разбивала сердца и превращала в идиотов таких, как Карлов. Без всего необходимого, по мнению этой женщины, Зоя становилась одуревшей от злости мегерой. Интересный вопрос: куда пропадала русалочья красота, возбуждающий взор Орнеллы Мути и призывная нежность рта? Каким злым чудом исчезало это всё и только лишь потому, что декорации и предлагаемые обстоятельства не соответствовали её замыслам?
Зое нужны были приёмы, дорогие магазины и поездки. В самой сладкой мечте – подиумы и Голливуд, ей грезилась собственная киношная картинка: жизнь в американском высшем свете в Зоиной рязанской адаптации. Лишь это являлось смыслом, вожделенным модус вивенди, лишь это представлялось ей условием счастья и ощущения, что жизнь удалась.
Если же проще выразить всё перечисленное, то ей нужны были деньги. Очень большие деньги. Огромные деньги! И больше ничего.
Стоило Зое допереть, что всё поехало не в ту сторону и не так, начались упрёки, скандалы, воровство и, наконец, дошло до шантажа.
Вадим себя не оправдывал, он дурак. Тривиальный идиот, попавшийся, как сотни и тысячи до него во всем известную и примитивную ловушку. Зоя была из тех женщин, которые очень дорого продавали себя, своё тело. Настолько дорого, что даже были согласны родить ребёнка, но… Не более того. И просто родить. Да и то лишь для того, чтобы угодить богатому мужчине и иметь надёжный якорь, держащий богача, то есть, деньги, на привязи и коротком поводке.
Потом стало ещё банальнее. Когда речь зашла о разводе, а Вадим сам завёл об этом разговор, потому что было уже совершенно невыносимо, Зоя, зная, как отец обожает дочь, поставила жёсткие условия. Своей жизни без Аси Карлов теперь не представлял. Оказалось, что он многие годы шёл именно к отцовству, хотя и не подозревал об этом. Но крохотное беспомощное существо, прекрасное, тёплое, сладкое и такое родное, сделало его по-настоящему счастливым. Нежданно-негаданно.