Пустой человек - стр. 37
Остальной мир все равно ее не увидит, а жаль.
У меня она сидит за столом, вполне материальная. Живая. Реальнее многих, кто располагался на этом стуле раньше.
А я пью кофе. Медленно. Глотками проталкивая вниз тягучую судьбу этого утра. Она почему-то горчит.
– Сегодня у тебя сложный день, Саша, – говорит она. – Утренний молебен в крафт–храме, наставник тебя ждет. V-переговоры – но это по дороге, из машины. Потом заседание. Директорат твоей конторы…
Да, и присутствие всех в реале – обязательно. Я сам установил это правило, пока не было Мары. Как в храме для богатых, мне понравилась эта аналогия. Теперь придется подчиняться. Или сменить формат, шестьдесят семь процентов акций позволяют мне многое. Все позволяют. Можно их заставить приходить голыми и петь что-нибудь из классиков рока. «Рамштайн»? Да, только его почти никто не помнит.
– …ты меня слушаешь, папочка?
Дурацкое обращение, но ей двадцать три, а мне за пятьдесят. Можно изменить на любое другое, но я не спешу. Она – идеальна.
– Конечно, солнышко! Слушаю, запоминаю, мотаю на ус. Люблю тебя.
Она улыбается. Не знаю, как я жил без нее раньше. Неправильно как–то, хотя Мары и не существует. Искусственный интеллект, связь с сетью и определенная стимуляция зон мозга. Дорого, безопасно и… но как же сладко!
– Поздравь Михаила, у него день рождения. Двадцать четыре года. Сколько ему перечислить?
Сын. Странный, незнакомый мне человек. Рождение, игрушки, первые годы гимнасиума, и – небритый парень с Ларисиными глазами и моей упрямой челюстью. Борется за что-то там экологическое и межнациональное; для него это важно.
Кажется. В реальности я не видел его лет десять.
– Пять тысяч, Мара. Спасибо, что напомнила.
Можно и миллион, но зачем ему эти деньги?
Моя любовь кивает. Перед ней на столе вторая чашка кофе, все реально. Жаль, выпить его девушка не сможет. Прикрываю глаза: в V моя берлога не меняется, но теперь чашка в руках у Мары, она отпивает глоток и ставит на место. Звуки, запахи, ощущения – все так, как надо. Пожалуй, задержусь здесь.
План на день начинает проясняться с каждым ее словом. Вплоть до делового ужина и вынужденного разговора с сыном. Словно любимая достает из ниоткуда пару-тройку костей, лепит из них скелет, а потом он уже сам обрастает мясом и шерстью. Подробностями. При легком усилии я даже вижу этого уродца – вон он, на полу, возле холодильной установки. Роет призрачными лапами несуществующую плитку и принюхивается.
Мара улыбается, слыша мои догадки. Забавная она. Сейчас посадить бы девушку на колени, задрав повыше и так короткий халатик, и…
– Сейчас некогда, – говорит она. В ярких зеленых глазах пляшут чертики. Два. – Ты же не хочешь пропустить службу в крафт-храме? Как нищий, посетить ее в V?
Конечно, нет, не хочу. Я истинный сын веры, но… и Мару я хочу, несмотря на то, что ночь только миновала. Фантастика – эта ваша V-реальность, добравшаяся и до сна. Не знаю, как это сделано, да и знать не хочу. V-революция, о которой так долго твердил апостол Джобс и присные его…
Разжимаю стиснутые несвоевременным желанием зубы.
– Я все-таки побреюсь, – допив кофе, сообщаю я Маре. – Одевайся, скоро поедем.
Я считаю ее человеком. Черт бы вас всех побрал, я с первых дней после операции считаю ее настоящим живым человеком. Посоветовать нейронной сети и крошечному биочипу у себя в голове одеваться – это странно, спору нет. Но я не могу иначе: она живая. Она – любимая.