Пустой - стр. 18
– А что я могу поделать? – оправдывался водитель, дурными глазами глядя на дорогу. – На тракторе надо было ехать! У меня же не джип! У меня ласточка!
Тем временем «ласточка» зарылась в жижу по самый кузов и остановилась посреди пустынной дороги. Как назло, начал накрапывать дождь.
– Все, приехали! – злобно процедил водитель, продолжая давить на педаль газа. Слабо покачиваясь, машина визжала, булькала, салютовала грязевыми брызгами, и ее, словно подбитый танк, окутывал сизый дым.
– А ты враскачку, враскачку! – давал дурацкие советы медик, оттягивая тот момент, когда ему придется выталкивать УАЗ из грязи.
– Враскарячку! – проклиная судьбу, огрызнулся водитель. Он и без того чувствовал себя ущербленным, что устроился развозить покойников, а такая омерзительная дорога окончательно добила его самолюбие. – Выталкивать надо!
Довбня сделал вид, что не расслышал последних слов водителя. Он лихорадочно думал, что бы еще предпринять, и с надеждой вглядывался вдаль. Но дорога была пустынной, дураков не было ездить по этой дороге жизни в дождь. Когда надежда угасла, а времени ушло уйма, он все-таки решился снять обувь, подкатать брюки и спрыгнуть в холодную, сметаноподобную субстанцию.
– Враскачку! – кричал он, упираясь плечом в борт машины. – И раз! И два!
Машина орала и раскачивалась, словно язык колокола, внутри фургона что-то перекатывалось, но медик лишь морщился и вполголоса матерился.
– И раз! И два!.. Давай! Давай!
Стиснув зубы, Довбня мобилизовал волю и приложился к борту с такой силой, что у него потемнело в глазах. УАЗ, издавая стоны предсмертной агонии и отравляя чистый луговой воздух едким дымом, сдвинулся с места и медленно поплыл по грязи. Бешено вращающиеся колеса пустили в лицо медику струю жидкой глины. Он с опозданием прикрыл глаза и отвернулся.
– Чтоб ты провалился! – заорал он от боли и злости.
Ослепший, облитый грязью, он стоял посреди дороги по колени в жиже и яростно тер глаза.
– В последний раз, – бормотал он, сморкаясь чем-то черным. – Чтоб я когда-нибудь… Ни за какие деньги…
И вдруг вой мотора неожиданно оборвался. С недобрым предчувствием Довбня открыл глаза, еще полные песка, и повернул голову. То, что он увидел, вынудило его издать страшные ругательства. УАЗ лежал в кювете кверху колесами. Раскачивая плечами, чтобы легче было бежать по грязи, он ринулся к машине.
– Ну что за день сегодня!! – орал он, едва не плача. – Что за день!!
Добравшись до УАЗа, он рухнул перед дверью на колени и, низко пригнув голову к земле, посмотрел в заляпанное окошко. Водитель продолжал сидеть за рулем вниз головой, упираясь темечком в гнутый потолок кабины. Лоб его, словно потом, был покрыт жирными каплями крови.
– Я же говорил, – со стоном произнес водитель, морщась так, что его лицо стало неузнаваемым, – что это «ласточка», а не джип. Загубил машину из-за вашего жмурика!
Медик схватился за ручку и рванул дверь на себя. Водитель стал выползать, упираясь руками о землю. Его голова и плечи уже были снаружи, когда с грохотом на руль упали ноги. Наверное, водитель попал коленом по кнопке сигнала, и машина взвыла сиреной. Медик не сразу понял, что этот невыносимый вой означает. Страх прибавил ему сил, и он одним рывком выдернул водителя из кабины. Тот сразу лег на траву, поджал к животу ноги и прикрыл глаза, словно приготовился умереть.