Пустота Евы - стр. 5

Прошел месяц с момента появления дочери. Василий сидел на крыльце, держа дочку на руках. Девочка спала, сопя папе на ухо. Солнце только начало появляться из-за горизонта и освящать своим теплом все вокруг. Его лучи играли на лице девочки, от чего она морщилась, иногда улыбаясь сквозь сон.

– Какое ты чудышко, любовь моя. Какая ты красивая, счастье мое, – мужчина не сводил глаз с ребенка. Его переполняли счастье и любовь.

– Вась, Вася? Ты тута? – позвала Алена мужа через открытое окно.

– Мы здеся, на ступеньках сидим, на крыльце, – ответил муж, оторвав взгляд от дочки. – Ты что встала? Спала бы еще, рано.

– Еву покормить надо. Да ты бы уже будил мальчишек, делами заниматься пора.

– Дай мне минутку еще посидеть, – сказал Василий в полголоса, чтобы не разбудить дочку. Он посмотрел на поднимающееся солнце: его лучи начали покрывать все больше пространства. Где-то у соседей закричал петух, давая понять, что пора просыпаться и начинать работу. Ева запищала, как маленький котенок, просящий у мамы молока.

– Ну, бусинка моя, крошечка, доброе утро! – отец поцеловал девочку в лобик, касаясь ее лица своей колючей бородой. Ева открыла глаза и заплакала, давая понять, что проснулась, хочет кушать и что папина борода ей не нравится. Вася поднялся, еще раз взглянул на солнце и отнес Еву маме. После этого пошел в комнату, где спали сыновья, он встал в дверном проеме и несколько минут смотрел на спящих мальчиков.

–Подъем, ребятня! – крикнул отец могучим голосом. Мальчики сразу вскочили на ноги. – Спим еще? Солнце уже встало! За работу!

– Батя, встали уже! – ответил старший, надевая рубашку. Одевшись, все вышли во двор. Там, на скамье, стояла приготовленная отцом тара с молоком и сваренная в мундире картошка. Средний сын разлил молоко по кружкам и раздал братьям по картошке. Младший сбегал в огород и выдернул несколько перьев лука. Ребята с удовольствием жевали картошку с луком, макая в соль и запивая все молоком. Отец стоял на крыльце и украдкой наблюдал за сыновьями, а сам делал вид, что начищает сапоги. «Какие мужики вырастут. Какие хорошие ребята», – улыбался он сквозь бороду.

– Степа и Ваня, идете с Кузьмичом на пахоту! Миша со мной поедешь, – скомандовал отец, дождавшись, когда братья доедят.

– Хорошо, батька, можно мы только сестренку посмотрим? – спросил Степа, старший из братьев. Ваня, средний сын, и младший Миша вопросительно посмотрели на отца.

– Давайте, только быстро, времени нет, так провожусь с вами, и солнце в зенит уже встанет, – Василий посмотрел серьезным взглядом на мальчиков. Те поняли, что лучше не медлить, и побежали в дом. Братья тихо прошли через сени, стараясь не скрипеть половицами, зашли в избу и заглянули в горницу. Девочка уже поела и лежала в люльке, Алена стояла рядом и пела ей какую-то колыбельную:

«Уж я Евушку люблю, да укачаю – укладу,

Бай-бай, бай-бай, бай-бай,

Спи-ка, Евушка, в добре, да на соломке, на ковре,

Бай-бай, бай-бай».

– Что, сыночки? Работать пошли? – заметив сыновей, она прекратила пение, подошла к ребятам и, достав неизвестно откуда несколько леденцов, дала мальчикам. – Только батьке не говорите. Побегайте теперь, – дети по очереди обняли маму и вышли из избы.

«Пора девок будить, грибы сами себя не соберут», – подумала Алена и пошла в комнату, где спали дочери. Ева уже уснула и тихо посапывала. Алена вошла в комнату, посмотрела минуту на своих дочек, подошла к кровати и поцеловала Дашу, затем Таню. Сестры спали вместе.