Пустоцвет - стр. 6

Тряхнув головой, чтобы не отвлекаться, Маша взяла несколько комплектов белья, вслед за ними в сумку легла пара брюк, рубашка, футболка, две блузки, два платья, свитер и любимая юбка. Неожиданно, место в сумке закончилось. Ну и черт с ним, не калека, сама себе заработает!

Без сожаления Мария пробежала газами еще раз по полкам и вешалкам. У неё жизнь разрушена, имеет ли смысл плакать по тряпкам?

Теперь надо самой переодеться, не поедет же она в легинсах? Что ещё? Деньги!

Налички оказалось совсем мало, тысячи три, не больше. Она привыкла везде расплачиваться карточкой, и почти не держала при себе живых денег. Вспомнила, что на её счету ещё должны лежать несколько последних зарплат, которые она так и не сняла. Деньги лежали – «на черный день». Забавно – вот он и настал! Сколько же там у неё?

Мария напрягла память и через несколько секунд поняла – бесполезно, не вспомнит. За два месяца или за три? Ладно, завтра заедет в банк, и узнает. А ещё естьобщая карточка, на которой должно быть тысяч пятнадцать – деньги на хозяйственные нужды. Дима пополнял её каждый месяц, но этот уже подходит к концу, и она изрядно потратилась на приготовление к празднику и подарки.

Чёрт, еще подарки родителям!

Вернувшись в подсобку, Мария вытащила вторую сумку, поменьше, куда сложила пару красиво упакованных подарочных коробок, зарядник для сотового, несколько бумажных фотографий, фотоаппарат и ещё кое-что, по мелочи.

Потрясающе – семь лет жизни, по сути, уместились в две небольшие сумки!

Как ни крутись, всю свою жизнь за эти годы она не сможет забрать. Надо пережить, смириться, принять, что она это потеряла. Сгорело, например. И теперь ей надо начинать жить сначала.

Двигаясь роботом, поднимая, убирая, размышляя, что брать, а что оставить, Маша чувствовала себя очень странно. Будто она раздвоилась. Одна Маша – сосредоточенная и собранная, хладнокровно принимала решения, а вторая – окаменевшая от горя, ничего не соображала, мечтая просто лечь, укрыться с головой и выреветься, вытолкнуть с криком боль и ужас, поселившиеся на том месте, где еще час назад билось её сердце.

Нельзя!

Потом, когда она окажется в укромном месте, где её никто не услышит, она позволит себе слёзы. А сейчас она должна быть сильной.

Женщина надела старенькую дублёнку, которую носила еще в те времена, когда им частенько приходилось ужинать пустыми макаронами. Почему она её до сих пор не выбросила, даже в новый дом привезла? Рука не поднялась. Видимо, чувствовала, что пригодится.

Маша провела пальцем по вытертым сгибам на рукаве и решительно натянула шапку.

Последний раз, окинув взглядом уже не её дом, взяла сумки и толкнула наружную дверь.

Чернильное зимнее небо, сверкая бриллиантами звёзд, нависло над головой.

Женщина спустилась с крыльца, и тут же, отреагировав на движение, вспыхнуло освещение. Поёжившись - морозец к вечеру усилился - Мария порадовалась про себя, что выбрала теплые, хоть и простые вещи и, не таясь, не прячась, зашагала к воротам. Она ничего не украла, а если Дима заметит её отъезд – ему же проще, не надо завтра напрягать шофёра.

- Мария Сергеевна! – из домика прислуги выскочил Ринат, пожилой татарин, живущий у Сомовых и выполняющий обязанности дворника, подсобного рабочего и привратника. – Вы куда? Такси ещё не подошло, вернитесь в дом, я позову, когда машина приедет.