Пустоцвет - стр. 58
Больно. Как же больно…
Наконец, пытка подошла к концу.
- Что же, Мария Сергеевна, большое спасибо, вы прекрасно презентовали вашу разработку. Если ни у кого больше нет вопросов, вы можете быть свободны.
Мужчины проводили женщину улыбками, Дмитрий еле сдерживал желание стереть эти улыбки, вбить их в горло каждому, кто посмел обласкать взглядом ладную фигурку его жены.
Черт, черт, черт! Вырядилась! Для кого, спрашивается? Юбка средней длины, да, но как она подчеркивает ее бедра! И разрез, в котором мелькают стройные ножки. А блузка? С виду скромная, но тонкая ткань напоминает, что прячется под ней. Он прекрасно помнит каждый сантиметр, каждую родинку.
- Борис Викторович, - решился он спустя пару секунд после ухода Маши, - не по протоколу, но я был бы благодарен за возможность прогуляться по вашему офису. Кто-нибудь может показать мне правильное направление?
- Разумеется, Дмитрий Николаевич! Слава, проводи ко мне!
Вслед за молодым человеком, Сомов вышел в коридор, проследовал до кабинета генерального мимо удивленной секретарши.
- Вот, пожалуйста! – сотрудник Квадро показал на дверь в личный туалет самого.
Какая, блин, честь!
Он-то рассчитывал, что сможет один пройти по этажу, заглянуть в кабинеты, найти Машку и поговорить. Хрен знает, зачем ему это нужно, но он сдохнет, если не поговорит!
Не вышло. Намеренно или случайно, но Слава дождался его и проводил назад, в зал заседаний, ни на мгновение, не выпуская из виду.
Офис, будто, вымер – в коридорах пусто, только еле уловимые звуки из-за дверей, мимо которых они проходили.
В коридор Маша вышла вполне уверенно, а там выдержка ее оставила. Если бы не сила воли, она села бы прямо тут, на пол. Ноги не держали, подворачиваясь чуть ли ни при каждом шаге, в груди противно дрожало, ладони потели, голова кружилась.
Господи, за что ей все это? Мало ей неприятностей от Димки? Казалось бы – ушла, не трогаю, лишь бы не видеть, забыть. Нет, и тут он умудрился ее достать. Надо взять себя в руки, надо идти и работать. Так работать, чтобы на воспоминания и переживания, ни сил, ни времени не оставалось!
И она работала, очнувшись только тогда, когда охранник, выразительно гремя ключами, в пятый раз напомнил, что через пятнадцать минут он включит сигнализацию, и если она не уйдет домой, ей придется ночевать в кабинете, на стуле.
Маша, с трудом вернулась в реальность, ощутила, как гудит голова, а в желудке сворачивается сосущее чувство – опять забыла пообедать. Вернее, не забыла, а не рискнула выходить, опасаясь снова встретиться с Димой. Бросилась звонить хозяйке, но телефон порадовал тишиной – опять забыла поставить на зарядку! Придется ехать так.
За стенами офиса на нее обрушился январь, бросив в лицо пригоршню снега, закрутив ветром и обдав морозом. Поёживаясь, Мария заспешила к остановке.
- Садись, подвезу, - знакомый голос.
Сомов, черт бы его подрал! Он что, караулил ее?
Мария стиснула зубы, повернулась на звук открывшейся двери, но ответить не успела – Дима подхватил ее под руку.
- Садись, холодно стоять.
- Спасибо, я люблю ездить троллейбусом, - выдернула она руку.
- Садись! – Дима стоял, набычившись, явно не собираясь уступать. – Когда еще придет, этот твой троллейбус, замерзнешь ждать. Нам надо поговорить.
Машу обдало жаром не столько от прикосновения супруга, сколько от пронзившей ее мысли – если кто-то увидит их и донесет генеральному, что тот подумает? Не решит ли, что она – засланный казачок? Боже, только не это, она не может потерять работу!