Пустая - стр. 12
Впервые, пусть в собственных мыслях, я назвала мрачную хижину Никто домом, и на душе стало смутно. Неужели мне так и придется всю жизнь провести в лесу, вдали от всего и всех? Если так, однажды я буду такой же, как Никто. Полубезумной. Мнительной. Странной.
Может, я уже такая и есть?
Эти мысли заставили меня против воли прибавить шагу. Запахи становились резче, а мерный гул – громче. А потом… Музыка!
Инструменты звенели и тонко плакали, гудели и гремели, и ноги сами собой пошли быстрее. Улица, по которой я шла, становилась все уже, а потом вдруг сделала крутой поворот и вывела меня на площадь – резко, как будто макнула в холодный прибой.
Лошади, оседланные и запряженные в повозки, пронзительно ржали, пара старых машин плевались паром и гудели, взволнованно кудахтали в своих клетушках куры…
Люди были повсюду. Я и подумать не могла, что их может собраться столько в одном месте. Они смеялись, галдели, покупали, продавали, говорили… А потом увидели меня.
Мне показалось, что тишина опустилась на площадь сразу – резко, как после дождя ложится на землю туман. Они будто одновременно умолкли, оставили свои дела и вытаращились на меня, разинув рот, – все как один.
Конечно, они бросились в мою сторону не все разом – мне так только показалось с испугу… От толпы отделилось, должно быть, человек двадцать. Но из-за того, что они окружили меня плотным кольцом, и из-за того, что все они были выше меня – взрослые, крепкие мужчины и женщины, – меня словно взяла в кольцо вся толпа. Целый город.
– Это пустышка!
– Пустая!
– Без тебя вижу.
– Откуда она взялась?
– Надо ее прогнать.
– В Борре пустым не место!
– Ты! Ты слышишь меня? Откуда ты взялась?
– Иди отсюда!
Впоследствии, думая о том дне, я вспоминала и другие голоса, звучавшие из-за сомкнувшихся вокруг меня спин. Они звучали гораздо тише, и их было меньше – два или, может, три.
– Да оставьте вы ее…
– Совсем ведь девчонка.
– Глай говорил, если что, вести к нему. Что вы тут устраиваете?
Но в тот миг мое чутье – чутье окруженного зверя – подсказывало: эти голоса мне не помощники. Слишком тихие, слишком разрозненные. Громкую толпу, напиравшую со всех сторон, им было не перекричать.
– Я – Ленна, – прошептала я. – Я только хотела…
Конечно, меня никто не услышал. Глупо было думать, что имя защитит меня, сделает одной из них. Глупо было приходить сюда – теперь я поняла, что Никто был прав, прав все это время.
– Уберите ее отсюда!
– Она накличет беду!
– Пустышка!
– Пустышка!
Я зажала уши, но кто-то с силой схватил меня за руки.
– Она что, проклятие наводит?
– Пустышка, надмаг – все одно.
– Держи ее!
– Мы сейчас…
Я завизжала – так громко, что на миг даже самые высокие отпрянули.
– Довольно!
Человек, шедший сквозь толпу, был невысоким и полным, невзрачным с виду, но все расступались перед ним, как перед великаном. Одет он был в темно-синюю форму.
– Блюститель Глай… Тут, глядите…
– Я и сам вижу. – Теперь он стоял прямо передо мной. Я не решилась поднять на него взгляд – и смотрела только на черные сапоги. К правому прилип ком грязи.
– Иди за мной. А вы продолжайте… веселиться. Не на что здесь смотреть. И думать не о чем.
Я повиновалась – потому что ничего другого мне не оставалось, – но, следуя за блюстителем, слышала, как за моей спиной они продолжают говорить: