Пусть простить меня невозможно (пусть меня осудят 3) +бонус - стр. 36
В то утро Руслан встал раньше меня, и я слышала его голос и голоса детей во дворе. Они играли в мяч. Мы планировали пожарить шашлыки и весь день провести за просмотром фильмов. Ванька согласился даже на мои «динозаврские» комедии. Я смотрела, как они бегают во дворе с Русланом, как Руся ловко отбирает мяч у старшего брата и, весело смеясь, убегает с ним к кустарникам роз, Никита перебирает маленькими ножками и пытается бежать за ней, а Руслан смотрит за ними и улыбается. И мне хочется запомнить его таким. Любящим, смеющимся, горящим от счастья, влюбленным в меня. Затишье перед концом света. Я слишком прогневила Бога, чтобы оставаться долго счастливой.
Еще раз посмотрела на своего мужа и ощутила, как вся кровь прилила к щекам. Эти ночи… о что он творил со мной в эти ночи, дни, вечера. Я была вся измята, покрыта следами его неистовства и опустошена до самого донышка… ровно для того, чтобы я начала наполняться снова. Руслан повернулся к окну и помахал мне рукой, подхватывая другой Никиту, и подбросил его в воздухе. Потом прицелился и «выстрелил» в меня Никитой, удерживая его, как автомат. Малыш заливается во всю, вокруг бегает Руся с мячом, а за ней следом Иван. Сумасшедший дом, и я счастлива находиться в центре этого хаоса под названием – жизнь.
Я даже не обратила внимание на смс, протянула руку на автомате, поднесла к глазам и тут же схватилась за подоконник. Захотелось заорать от неожиданности и шока, но я лишь широко открыла рот. Вопль получился беззвучным.
«На твое имя открыта ячейка на вокзале. Возьмешь оттуда документы. К завтрашнему утру они должны быть подписаны Царевым. Как ты это сделаешь, никого не волнует. А не сделаешь, твой муж завтра получит одно из пикантных фото, и это будет лишь начало. Откроешь рот – начнут умирать твои близкие».
Схватившись за горло, смотрю на свой сотовый, замирая и чувствуя, как сильно сжимается сердце.
«Если хотя бы раз пойдешь на поводу у шантажиста, то считай – ты на крючке. И никогда с него не слезешь. Ты будешь напарываться все сильнее и сильнее, до самых печенок, пока тебя не разорвет на хрен».
Это были слова покойного Савелия Воронова. Я как наяву увидела его посеревшее и уже тогда изможденное из-за болезни лицо. И он был прав… понимала, что прав. Если я сделаю то, о чем они просят, они не остановятся… а если расскажу Руслану, то они убьют кого-то из нас. От безысходности и дикого ужаса захотелось заорать. Какое-то время я стояла у окна и пыталась отдышаться.
– Оксана, спускайся к нам! – Руслан махнул мне рукой, и я рассеяно кивнула, открывая окно.
– Мне надо съездить на работу. Я быстро.
– Мы в отпуске! Ты забыла?
– Нет…не забыла, – улыбаясь через силу, – я очень-очень быстро.
– Сегодня последний день.
Я помню…помню. Последний день. Как ужасно все это прозвучало. Как дико и больно.
Я оделась и спустилась вниз к машине, Руслан догнал меня с Никитой на руках. Пока они бежали ко мне, у сыночка забавно подпрыгивал чубчик и двигались щечки. Он радостно подпрыгивал и тянул ко мне ручки.
– Хочешь, я отвезу? На моте будет быстрее.
– Нет. Вы отдыхайте. Я быстро.
– Все хорошо?
– Да. Все замечательно.
Обняла его и жадно поцеловала в губы. В офисе было тихо. Ни души. Я зашла к себе и нашла на своем мейле то письмо с фотографиями, спрятанное в секретную папку. Ввела кодовое слово. Пока скрипел принтер, я смотрела перед собой и до крови кусала свои щеки, так, чтоб во рту был привкус моей крови, так, чтоб эта боль заглушала другую.