Пусть люди вымрут - стр. 10
Среди всех орденов и магистратов «гражданскими», то есть не входящими в Святой Совет, были всего несколько, и один из них – Магистрат обозрения дальних земель. Хоть он и не имел официального церкового статуса, в реальности его именовали оком Господа и ухом Церкви. Но куда чаще называли учреждение проще и прозаичнее – Мировой Обсерваторией. Ее служители собирали информацию с дальних рубежей Рима, занимались ее анализом и доведением до церковных властей. То, что церковь считала нужным, доводилось и до сведения светской власти, которая тоже имела определенные рычаги влияния на магистрат. В любом случае, вне зависимости от подчинения, возможности и полномочия у Обсерватории весьма широки.
Перед Флавием сидел глава магистрата, а стало быть – очень влиятельный в определенных кругах человек. Что понадобилось этому человеку от рядового выпускника школы, да еще только что завалившему экзамен – непонятно.
− Меня зовут магистр Лаций, я… впрочем, ты обо мне знаешь.
Магистр кивнул в сторону десертного столика и предложил присоединиться к трапезе. Флавий послушно занял место напротив священника.
− Чем обязан, господин магистр?
− Я наслышан, ты недавно получил должность младшего трибуна в двенадцатом легионе. Прежде чем ты начнешь верноподданические речи, прославляющие именно двенадцатый легион, я сразу скажу тебе вот что. Знаю, это назначение для тебя полнейшее поражение в правах. А у меня есть предложение, которое изменит твою карьеру сразу, не дожидаясь выслуги лет и перевода в старшие трибуны в отдаленном будущем. Тебе интересно?
«Тук-тук! Кто там? Это я, шанс! Не ври, шанс дважды не стучит!»
Хохму про ростовщика-араба Флавий знал хорошо, а в виду сложных отношений с Фортуной – даже слишком хорошо. Поэтому молча кивнул и деликатности ради взял со стола виноградину.
− Не буду томить речами. Я знаком с твоим формуляром и уверен, непопадание в старшие трибуны – просто каверза фортуны.
Флавий вздрогнул.
− Но и не скажу, что твой соперник хуже тебя. Оба вы молодцы и достойны награды… Но ты, Флавий, слишком тонок для работы, которая предстоит Гаю Августу. Ему же лет десять теперь либо без толку мотаться по империи…, – Флавий вздрогнул еще раз. От магистра Святого престола странно слышать еретические слова: Фортуна, Империя,− либо умереть за честь и достоинство Святого христианского Рима в какой-нибудь заварушке с дикарскими племенами. Для тебя это скучновато и пресновато. Все равно что дробить камни рукояткой гладия.
− А что для меня в самый раз? – довольно нагло встрял Флавий и тут же спохватился. − Как вы полагаете, господин магистр?
− Во-первых, лояльность. Впрочем, здесь ты просто ангелочек, все мастера Школы рассыпаются в похвалах на твой счет. Во-вторых, тебе лучше работать не мечом, а головой. На экзамене ты показал, что она у тебя на месте. И в-третьих, я требую от тебя жизни ради идеалов церкви нашей, Святой христианской…
− Я готов умереть за славу Святого христианского Рима, вашего магистерства, его Святей....
Магистр хрипло захохотал, похлопывая себя по тощим ляжкам. Отсмеявшись, Лаций Публий Анцион снова посерьезенел.
− Это была шутка, воин. Твоя кровь нужна только тебе, но! − магистр значительно поднял указательный палец, − только во славу государство нашего и лично Его Святейшества. В общем, я вижу, ты готов на что угодно, лишь бы выбраться из младших трибунов. Не буду мешать и даже поспособствую – в Рим можешь не мотаться, там делать решительно нечего. С завтрашнего дня ты – офицер Мировой обсерватории. Все нужные бумаги уже подготовлены и высланы куда надо. До конца следующей недели свободен. Гуляй, заслужил. Но в Рим – ни ногой. В четвертый день переберешься на проживание в Обсерваторию. Здесь, поверь, тебе будет удобнее.