Пусть говорят - стр. 16

– С кем? – вытаращила я глаза. – С каким ещё Махмудом? Откуда она его знает?

– У него родня тут, – на этот раз охотно пояснила девушка. – Они прошлым летом познакомились. Только Машкина мама против была. Не нравятся ей чёрные. Так что письма для Машки на мой адрес приходили.

– А в этом году он приезжал? – осторожно спросила я.

– Ага, – кивнула Лиза. – В середине апреля приехал и две недели (или чуть меньше) в городе был.

– И они встречались? – снова задала я вопрос, боясь, что девушка передумает и перестанет отвечать на вопросы посторонней тётки, но она ответила.

– Конечно. Всё время вместе были, даже когда Машка говорила своим, что она у меня.

– А где он живёт, этот Махмуд? Ты знаешь?

– Не-а.

Я разочарованно вздохнула. Так хорошо всё шло. А потом сообразила:

– А разве на конвертах не было адреса?

– Не было. Боялись, что их рассекретят.

– Подожди, – нахмурилась я. – Маше же только шестнадцать. Не рановато ли из дому с мужчинами убегать?

– Ой, вы насмешили! – всплеснула руками девушка и улыбнулась. – Машке, во-первых, семнадцать совсем уже скоро, через два дня уже, а во-вторых, мы в каком веке живём?!

– А сколько Махмуду?

– Ой, он старше! Лет на восемь.

– Значит, где он живёт, ты не знаешь, – подвела я итог нашей беседе.

– Не знаю, – помотала головой Машкина подружка.

– А родственников его знаешь или фамилию его хотя бы?

– Да зачем мне это? – искренне удивилась девушка. – Это же не мой парень.

Ну что ж, на безрыбье и рак рыба. Я хоть и не узнала, где сейчас сестра Алексея, но надежда, что она жива и здорова, всё-таки появилась. И если этот Махмуд на самом деле существует, я его найду. А там, возможно, и блудная дочь неподалёку обнаружится. Так что всё не так уж и безнадёжно.

Вечером я позвонила Анне Васильевне и осторожно поинтересовалась, знает ли она что-нибудь о Махмуде.

– Дочь как-то обмолвилась, ещё в прошлом году, но я сказала, что терпеть не могу чёрных. Кругом столько хороших мальчиков, из хороших семей и вполне славянской национальности, а она всякими махмутками без роду без племени интересуется. Зачем они ей?! – после короткой заминки поведала женщина. – Больше дочь на эту тему разговора не заводила. Я, естественно, тоже. Думала, что вопрос исчерпан.

– А что? – спохватилась она. – Это имеет какое-то значение? Но ведь это было так давно?!

– Не волнуйтесь, Анна Васильевна, всё будет хорошо. И извините. Ко мне пришли, я завтра перезвоню.

Я положила трубку без дальнейших объяснений. Да и что я могла сейчас ей сказать?! Что у меня появилась странная, ничем не подтверждённая версия исчезновения её несовершеннолетней дочери. Рано мне в сумасшедший дом, а бедная женщина туда бы меня и послала, если бы я пустилась в откровенный разговор. Но мне казалось, что я на правильном пути.

На следующий день я пошла в милицию, но там меня и слушать не стали. Разберёмся без дилетантов. Вот и весь разговор.

Я приплелась домой без единой светлой мысли в голове, плюхнулась на диван, и даже Маркизе не удалось вывести меня из прострации.

Я предавалась тихому отчаянию, когда раздался телефонный звонок. Звонить мне могли Танька и Анна Васильевна, если появились какие-нибудь новости.

Я жадно схватила трубку и заорала:

– Да! Алё! Слушаю!

Это и впрямь была Танька.

– Ты чего орёшь?! – испугалась она. – Тебя что, бандиты пытают?