Пушкин в жизни. Спутники Пушкина (сборник) - стр. 201
Вел. кн. Константин Павлович – гр. А. X. Бенкендорфу, 27 апр. 1828 г., из Варшавы. – Рус. Арх., 1884, т. II, с. 319 (фр.).
С 1826 года я довольно часто встречался с Пушкиным в Москве и Петербурге, куда он скоро потом переселился. Он легко знакомился, сближался, особенно с молодыми людьми, вел, по-видимому, самую рассеянную жизнь, танцовал на балах, волочился за женщинами, играл в карты, участвовал в пирах тогдашней молодежи, посещал разные слои общества. Среди всех светских развлечений он порой бывал мрачен; в нем было заметно какое-то грустное беспокойствие, какое-то неравенство духа; казалось, он чем-то томился, куда-то порывался. По многим признакам я мог убедиться, что покровительство и опека императора Николая Павловича тяготили его и душили.
Н. В. Путята. Из записной книжки. – Рус. Арх., 1899, т. II, с. 350.
Пушкин читал своего Годунова, еще немногим известного, у Алексея Перовского. В числе слушателей был и Крылов. По окончании чтения, – я стоял тогда возле Крылова, – Пушкин подходит к нему и, добродушно смеясь, говорит: – «Признайтесь, Иван Андреевич, что моя трагедия вам не нравится и на глаза ваши нехороша». – «Почему же нехороша? – отвечает он. – А вот что я вам расскажу: проповедник в проповеди своей восхвалял божий мир и говорил, что все так создано, что лучше созданным быть не может. После проповеди подходит к нему горбатый: не грешно ли вам, пеняет он ему, насмехаться надо мною и в присутствии моем уверять, что в божьем создании все хорошо и все прекрасно? Посмотрите на меня». – «Так что же, – возражает проповедник, – для горбатого и ты очень хорош». Пушкин расхохотался и обнял Крылова[97].
Кн. П. А. Вяземский. Полн. собр. соч., т. I, с. 184.
Апреля 24. 1828. Вторник. Виделся с Пушкиным Алекс. Серг., и был разговор весьма замечательный… Пушкин пересматривал со мною весь мой разбор[98] – и со множеством мест согласился. «Чувствий – у Баратынского, Языкова и Дельвига не найдете. Баратынский и Языков мои ученики – я уж у них учиться не буду». (Вот голос самолюбия.) Лакея сам Пушкин не защищает, это выражение пышет бурно – правда, что дурно.
Б. М. Федоров. Из дневника. – Рус. Библиофил, 1911, № 5, с. 34.
Третьего дня провели мы вечер и ночь у Пушкина с Жуковским, Крыловым, Хомяковым, Мицкевичем, Плетневым и Николаем Мухановым. Мицкевич импровизировал на французской прозе и поразил нас, разумеется, не складом фраз своих, но силою, богатством и поэзией своих мыслей. Между прочим, он сравнивал мысли и чувства свои, которые нужно выражать ему на чужом языке, с младенцем, умершим во чреве матери, с пылающей лавой, кипящей под землей, не имея вулкана для своего извержения. Удивительное действие производит эта импровизация. Сам он был весь растревожен, и все мы слушали с трепетом и слезами.
Кн. П. А. Вяземский – В. Ф. Вяземской, 2 мая 1828 г., из Петербурга. – Пушкин. 1834 год. Л., Изд. Пушкинского общ., 1934, с. 89.
Был я у Олениной, праздновали день рождения старушки. Уних очень добрый дом. Мы с Пушкиным играли в кошку и мышку, то есть волочились за Зубовой-Щербатовой, сестрою покойницы Юсуповой, которая похожа на кошку, и малюткой Олениной, которая мала и резва, как мышь.
Кн. П. А. Вяземский – В. Ф. Вяземской, 3 мая 1828 г. – Лит.-худ. сб. Кр. Панорамы, 1929, нояб., с. 49.