Размер шрифта

Пушкин в жизни. Спутники Пушкина (сборник) - стр. 154

), где, кроме церкви и господского строения, нет ни церковно-служительских, ни крестьянских домов; что Пушкин обыкновенно приходит в монастырь по воскресеньям; что ему всегда случалось видеть его в сюртуке и иногда, в жары, без косынки; что Пушкин – отлично-добрый господин, который награждает деньгами за услуги даже собственных своих людей; ведет себя весьма просто и никого не обижает; ни с кем не знается и ведет жизнь весьма уединенную. Слышно о нем только от людей его, которые не могут нахвалиться своим барином… От игумена Ионы о Пушкине узнал я следующее: Пушкин иногда приходит в гости к игумену Ионе, пьет с ним наливку и занимается разговорами; кроме Святогорского монастыря и г-жи Осиповой он нигде не бывает, но иногда ездит в Псков; обыкновенно ходит он в сюртуке, но на ярмонках монастырских иногда показывался в русской рубашке и в соломенной шляпе. На вопрос мой: «Не возмущает ли Пушкин крестьян?» – игумен Иона отвечал: «Он ни во что не мешается и живет, как красная девка».

А. К. Бошняк (секретный агент) в рапорте ген. гр. Витту. – Б. Л. Модзалевский. Пушкин под тайн. надзором, с. 13–16.

Я помню вас! Вы неизменно

Блестите в памяти моей, —

Звезда тех милых, светлых дней,

Когда, гуляка вдохновенный,

Я в мир прохлады деревенской —

Весь свой разгул души студентской —

В ваш дом и сад переносил;

Когда прекрасно, достохвально

Вы угощали там двоих

Певцов, – и был один из них

Сам Пушкин (в оны дни опальный

Певец свободы), а другой…

Другой был я, его послушник,

Его избранник и подручник,

И собутыльник молодой.

Как хорошо тогда мы жили!

Какой огонь нам в душу лили

Стаканы жженки ромовой!

Ее вы сами сочиняли:

Сладка была она, хмельна;

Ее вы сами разливали,

И горячо пилась она!..

Примите ж ныне мой поклон

За восхитительную сладость

Той жженки пламенной, за звон,

Каким звучали те стаканы

Вам похвалу; за чистый хмель,

Каким в ту пору были пьяны

У вас мы ровно шесть недель…

Я верно, живо помню вас,

И взгляд радушный и огнистый

Победоносных ваших глаз.

И ваши кудри золотисты

На пышных склонах белых плеч,

И вашу сладостную речь,

И ваше сладостное пенье,

Там, у окна, в виду пруда…

Н. М. Языков (поэт) – бар. Е. Н. Вревской. – Пушкин и его совр-ки, вып. I, с. 120.

(Среди достопримечательностей села Голубова, имения Вревских): серебряный ковшичек на длинной ручке, в котором бар. Евпр. Н. Вревская, будучи еще не замужем, варила жженку для Пушкина, Языкова и Вульфа.

Б. Л. Модзалевский. Поездка в Тригорское в 1902 г. – Там же, с. 6.

Сестра Euphrosine, бывало, заваривает всем нам, после обеда, жженку; сестра прекрасно ее варила, да и Пушкин, ее всегдашний и пламенный обожатель, любил, чтоб она заваривала жженку. И вот мы из больших бокалов – сидим, беседуем да распиваем пунш. И что за речи несмолкаемые, что за звонкий смех, что за дивные стихи то Пушкина, то Языкова сопровождали нашу дружескую пирушку! Языков был страшно застенчив, но и тот, бывало, разгорячится, – куда пропадает застенчивость, – и что за стихи, именно языковские стихи, говорил он то за «чашей пунша», то у ног той же Евпраксии Николаевны.

Ал. Н. Вульф по записи М. И. Семевского. – СПб. Вед., 1866, № 139.

И часто вижу я во сне:

И три горы, и дом красивый,

И светлой Сороти извивы

Златого месяца в огне,

И там, у берега, тень ивы,

И те отлогости, те нивы,

Страница 154

На следующую страницу