Пушкин в жизни. Спутники Пушкина (сборник) - стр. 110
М. Е. Халанский со слов проф. П. С. Стречковича. – Сборник Харьк. Истор. Филол. Общ-ва, Харьков, 1892, т. 4, с. 247–249.
Наш отец (Кирияков), во время пребывания Пушкина в Одессе, был предводителем дворянства и жил открыто. Каждый понедельник были назначены у нас танцевальные вечера. Пушкин был у нас непременным посетителем. Он любил потанцевать… Пылкий, живой, впечатлительный, Пушкин не мог быть кунктатором в делах сердечных. Особенно неравнодушие его выражалось по отношению к двум девицам нашего круга – Зинаиде и Елене Бларамберг.
К. М. Соколова (урожд. Кириякова) по записи А. Берга. – В. А. Яковлев. Отзывы, с. 133.
Пушкин не пропускал никогда в Одессе заутрени на Светлое воскресение и звал всегда товарищей «услышать голос русского народа» (в ответе на христосование священника: воистину воскресе). Слышал от Ал. Н. Раевского.
М. П. Погодин. – Москвитянин, 1855, № 4, с. 146.
Очевидцы сказывали нам, что иногда, в послеобеденное время, а иногда и в лунные ночи, Пушкин езжал за город, в двух верстах от него, на дачу, бывшую Рено, где открывается весь полукруг морского горизонта. Тогда это было дико поэтическое место уединения.
К. П. Зеленецкий. – Москвитянин, 1854, № 9, Смесь, с. 10.
«Был тут в графской канцелярии Пушкин. Чиновник, что ли. Бывало, больно задолжает, да всегда отдаст с процентами. Возил я его раз на хутор Рено. Следовало пять рублей; говорит: в другой раз отдам. Прошло с неделю. Выходит: вези на хутор Рено!.. Повез опять… Следовало уж десять рублей, а он и в этот раз не отдал. Возил я его и в третий, и опять в долг: нечего было делать; и рад бы не ехать, да нельзя: свиреп был, да и ходил с железной дубинкой. Прошла неделя, другая. Прихожу я к нему на квартиру. Жил он в клубном доме, во втором этаже. Вхожу в комнату: он брился. Я к нему. Ваше благородие, денег пожалуйте, и начал просить. Как ругнет он меня, да как бросится на меня с бритвой! Я бежать, давай, бог, ноги, чуть не зарезал. С той поры я так и бросил. Думаю себе: пропали деньги, и искать нечего, а уж больше не повезу. Только раз утром гляжу, – тут же и наша биржа, – Пушкин растворил окно, зовет всех, кому должен… Прихожу и я: «На вот тебе по шести рублей за каждый раз, да смотри, вперед, не совайся!» – Да зачем же ездил он на хутор Рено? – «А бог его знает! Посидит, походит по берегу час, полтора, потом назад».
К. П. Зеленецкий со слов одесского извозчика Березы. Из записной книжки. – П. И. Бартенев. Пушкин: сборник, вып. II, с. 95.
Предания той эпохи упоминают о женщине, превосходившей всех других во власти, с которой управляла мыслию и существованием поэта (графине Е. К. Воронцовой). Пушкин нигде о ней не упоминает, как бы желая сохранить про одного себя тайну этой любви. Она обнаруживается у него только многочисленными профилями прекрасной женской головы, спокойного, благородного, величавого типа, которые идут почти по всем его бумагам из одесского периода жизни.
П. В. Анненков. Пушкин в Алекс. эпоху, с. 245.
Княгиня (В. Ф. Вяземская) рассказала мне некоторые подробности о пребывании А. Пушкина в Одессе и его сношениях с женой нынешнего князя Воронцова, что я только подозревал.
П. А. Плетнев – Я. К. Гроту. – Переписка Грота с Плетневым, т. II, с. 680.
Сегодня Герберт (сын леди Пемброк-Воронцовой