Пушкин в Голутвине. Герой не своего романа - стр. 8

– Что будем делать дальше? – спросил я, когда мы вышли из кинотеатра.

– Давай курить и пить водку, как тогда, – предложила Вика. Я согласился, хоть и не знал, что было «тогда», не курил, да и крепче пива ничего не пробовал.

Купив пачку сигарет, бутылку водки, банку маринованных огурцов и пластиковые стаканчики, мы вышли к набережной Яузы и устроились на каменном парапете. Выпили. Закурили. Водка показалась мне на удивление вкусной, а сигаретный дым – приятным. В теле появились тепло и расслабленность. Воздух приобрел такой аромат, как будто в нем растворились крохотные частички волшебства. Я сощурил глаза, и мне показалось, что я вижу их – радужные снежинки, танцующие на ветру. Вот он, воздух свободы. А свобода – это быть взрослым. Целовать девушек, пить, курить и вдыхать волшебство. Вот оно, счастье.

– Ты счастлива? – спросил я Вику.

– Сейчас – да.

– А вообще?

– Вообще, никакого другого времени, кроме сейчас, не существует, – Вика пожала плечами.

– Но ведь «сейчас» бывают разные, – я вспомнил, что совсем недавно мое «сейчас» ускакало сразу на шесть лет вперед.

– Да, разные. Некоторые «сейчас» несчастны и даже очень. Но я не хочу подсчитывать, каких «сейчас» больше – счастливых или нет. Если окажется, что в большинстве несчастливые, то «сейчас», в котором я об этом узнаю, тоже омрачится, – сказала Вика.

– Тогда давай выпьем за счастливое настоящее каждого нашего «сейчас», – предложил я, и мы выпили.

– Моя бабушка говорила, что для счастья женщине нужен мужчина, который бы любил ее больше, чем она его, – сказала Вика и снова закурила.

– А моя бабушка говорила мне «мой руки», «скушай пирожок» и «не забудь пописать на дорожку».

– Бабушки умные. Только я непутевая, – Вика вздохнула. – Всегда не в тех влюбляюсь.

– А я почему «не тот»?

– Сам знаешь, – нахмурилась Вика. – Налей лучше еще водки.

Я налил и мы выпили. Вика молча смотрела на стремительно темнеющую в спускающихся сумерках воду Яузы, а я смотрел на Вику. Красивая она или нет? Люблю ли я ее, и если да, то сильнее ли, чем она любит меня?

– Знаешь, у тебя очень красивый череп, – неожиданно для самого себя сказал я.

– Ого! Вот так комплимент. Спасибо, Степа, ты знаешь, как сделать девушке приятно, – Вика рассмеялась.

– Просто я нашел ответ, в чем смысл… в чем смысл смерти, – мой язык начал заплетаться. Я нащупал в кармане найденный сегодня или шесть лет назад брелок.

– Это очень хорошо, Степа, – Вика притянула меня к себе и поцеловала.

– Хочешь, расскажу? – спросил я.

– Не надо. Хорошо, что ты нашел ответ для самого себя. Но что хорошо для Степы, то для Вики смерть. Тебе еще не пора домой возвращаться?

– Гонишь меня?

– Нет, конечно. Моя мечта, чтобы ты всегда был рядом. Но почему-то сбываются только желания, а мечты – никогда.

– А в чем разница между мечтой и желанием?

– Я же сказала – мечты несбыточны, глупый, – Вика взъерошила волосы на моей голове. – Допиваем, что осталось, и по домам.

9

Едва я переступил порог квартиры, на меня набросилась мама.

– Степа, где тебя носит! Я тебе обзвонилась, а абонент все недоступен и недоступен.

Я достал телефон. Дисплей был мертвенно-серым.

– С девушкой гулял, а телефон я не знаю, что…

– Ну-ка, дыхни. Понятно, опять напился. Хорошо хоть адрес снова не забыл. Ира тебе пять раз звонила.

– Какая Ира? – спросил я.