Пушкин, помоги! - стр. 15

Один из самых ярких и любимых примеров – это компания доставки еды из Санкт-Петербурга, которая называется Dostаевский. Её маскот – это «дед», бородатый персонаж, несущий еду. В названии компании удачно обыгрывается фамилия самого Достоевского и глагол «доставлять». При этом в брендбуке компании нет ни слова о писателе Достоевском. Почему? Об этом тоже ничего не написано. Но я могу предположить, что это связано с тем обстоятельством, что имя Достоевского, как и имя Пушкина, – это бренд. И этот бренд не принадлежит уже никому. Ни самому писателю, ни России. Это имя можно использовать для доставки еды, как тему лекции в Милане, как принт для майки на Алиэкспрессе – как угодно. Достоевским можно продать, Достоевского можно купить.

Он сегодня самый всеобъемлющий писатель – буквально. Так, на маркетплейсе Ozon можно найти товар, который на символическом уровне выражает эту мысль. Это набор матрёшек. Здесь Достоевский буквально словно включает в себя всех прочих русских писателей – мудрость и бородатость Толстого, иронию Чехова, универсальность Пушкина и инфернальность Гоголя. За три тысячи рублей вы получите пять самых главных русских писателей, среди которых Достоевский – больше всех.

Фёдор Михайлович, вы – самый.

Ко дню рождения Шекспира снова были написаны статьи с заголовками «Все Шекспиры хороши», «Шекспир на весь мир», «Шекспир – это пир», «Два мира – два Шекспира». В них вновь сказано, как велик Шекспир, как он международен и талантлив. Да что талантлив – гениален! Так прямо и сказано. Вообще если человеку хотят сделать комплимент, то его называют «шекспиром» чего-то. Например, вы можете назвать меня шекспиром мемов и не ошибётесь.

Но я не хочу хвалить Шекспира. Его хвалят и без меня. Я хочу его сначала поругать. Далее цитата.

«Помню то удивленье, которое я испытал при первом чтении Шекспира. Я ожидал получить большое эстетическое наслаждение. Но, прочтя одно за другим считающиеся лучшими его произведения: “Короля Лира”, “Ромео и Юлию”, “Гамлета”, “Макбета”, я не только не испытал наслаждения, но почувствовал неотразимое отвращение, скуку и недоумение о том, я ли безумен, находя ничтожными и прямо дурными произведения, которые считаются верхом совершенства всем образованным миром, или безумно то значение, которое приписывается этим образованным миром произведениям Шекспира».

Это Лев Николаевич Толстой. И его можно, на самом деле, понять. Потому что Толстой такая же вселенная, как и Шекспир. И они буквально из разных миров. Поэтому их конфликт – это конфликт двух разных вселенных. Каких – я сейчас приведу вам пример.

Сегодня в мире есть две такие вселенные, которыми мы пользуемся каждый день. Я уверен, что ваш телефон – это или айфон, или андроид. Возможно, прямо сейчас вы читаете этот текст на мобильном телефоне.

Так вот, Шекспир и Толстой как две эти операционные системы. А вы попробуйте прямо сейчас догадаться, кто из них кто. Прежде чем дать свой ответ, я предложу вам вспомнить кое-что. Вспомните, когда в последний раз вы видели на театральной афише имя критика Шекспира – Льва Николаевича Толстого. Какие у него вообще пьесы есть? Самые известные – это «Власть тьмы», «Живой труп» и «Плоды просвещения». И вряд ли вы часто видите их на афишах театров. А вот Шекспира вы наблюдаете там буквально каждый день. И сегодня очевидно, что в театре Шекспир победил и Толстого, и всех своих критиков. Почему же так произошло?