Пурпурный рассвет. Апогей - стр. 36
Тимур прошел по коридору к выходу на задний двор, осматривая разлагающийся дом. Когда-то бывшие родными стены разрушались, как только он проходил мимо них, и опадали на землю облаком серого праха. Ветер тут же подхватывал их и кружил в одному ему понятном танце. Выйдя в сад, Юлаев обернулся. Дома нет, лишь пустой двор, заросший и дикий, укрытый туманом из хлопьев свинцовой пыли, движущийся как живой организм. Впереди сад. Яблони и персики сиротливо топорщатся голыми ветвями. Кора облупилась и оголила белое древесное тело. Два холмика могил с камнями в изголовье. Один он поставил сам, тогда, в июне. Рядом третья яма, свежая, еще пахнет сырой землей. Подошел к краю и посмотрел вниз. Между черных земляных стен, на самом дне сгорбился мужчина, углубляя яму детской лопаткой. Он нагибается, зачерпывает желтым пластмассовым совочком пригоршню грунта и выбрасывает его на верх. Когда незнакомец распрямляется, швыряя очередную порцию земли, Тимур видит его лицо. Волна злости и ненависти обуревает сознание. Руки судорожно сжимаются, ногти впиваются в ладони, угрожая прорвать кожу. Антон Мирный, насильник, убийца, чудовище.
“Мы же избавились от него. Я прострелил ему ногу. Собаки разорвали его тело на мелкие части. Все что от него осталось это кучи собачьего дерьма. Он мертв.”
Но Мирный сидит на дне могилы. Увидев Юлаева, его рожа расплывается в злорадном оскале. Тимур прыгает вниз, всем весом придавливая маньяка к земле. Пальцы обхватывают горло, сжимаются. Кадык Мирного дёргается вверх, насильник пытается вдохнуть, но руки Юлаева сжимаются сильнее и сильнее. Мирный гребет землю руками, даже не пытаясь освободиться и спасти себе жизнь.
- Сдохни! Умри уже наконец! - Орет Тимур, вдавливая маньяка в землю.
Физиономия Мирного начинает дрожать, как поверхность воды от брошенного камня. Черты меняются, проступает смутно знакомое лицо. Тонкий нос, большие пухлые губы, широко распахнутые в ужасе глаза, но этот по лисьи хитрый разрез ни с чем не спутаешь. Метаморфоза прекратилась. Он сжимает горло Лере. Девушка замерла, широко раскрыв рот в немом крике. Кожа серая, как небо над головой, в безжизненных глазах отражаются быстро летящие тучи. Тимур шарахнулся назад, ткнувшись спиной в земляную стену.
“Что я наделал! Лера! Нет, не может быть. Ты давно мертва. Мы похоронили тебя. Я видел, как твой гроб опускается в могилу. Я сидел на траве, рассматривая надгробие. Нет, это не ты. Это все не реально.”
Но Лера лежит прямо перед ним, в задранной футболке, разодранные трусы висят на бледных бедрах паутиной черных ниток. Голая грудь застыла в попытке вдохнуть хоть немного воздуха.
Юлаев развернулся и, цепляясь за торчащие корни, начал карабкаться из могилы, раздирая в кровь пальцы. Дыхание с всхлипами вырывается изо рта. Быстрые, наверх, подальше от её тела. Только не оборачиваться, не смотреть. Вверх, на поверхность. Паника сжала горло, воздух превратился в тягучий душный кисель, не способный наполнить альвеолы вожделенным кислородом. Сорвался, упал обратно вниз и еле устоял на ногах, чуть не рухнув прямо на тело девушки. Подпрыгнул и ухватился за край, подтянулся, уперся ногами в корни и вытолкнул себя на поверхность. Упав лицом в безжизненную землю, вдохнул полной грудью, забив рот и нос грязной пылью.