Пурпурная сеть - стр. 8

– Но это должно быть там!

Больше она не успела ничего сказать. На экране появился человек в мексиканской маске. Теперь пистолет был у него. Он решительно подошел к девушке и приставил дуло к ее груди, к самому сердцу. Грянул выстрел, и девушка полетела на пол вместе со стулом. Марьяхо еще несколько секунд смотрела на экран и только потом заговорила.

– Не понимаю, как они сумели меня одурачить. Все равно рано или поздно мы их накроем, – заверила она сама себя.

– Пойду поговорю с родителями парня.

Элена встала и устало вышла из комнаты. Только сейчас она заметила на стене такой же постер, как тот, что ее бывший муж Абель повесил в комнате Лукаса, когда мальчику было пять лет. Портрет баскетболиста, белокожего и светловолосого, в зеленой спортивной форме с номером 33. На майке была написана его фамилия: Бёрд[3], по-английски – птица. Элена вспомнила птицу, которой пытали девушку, птицу необычного голубого цвета. Парня она решила задержать и отвезти в отдел: сил допрашивать его сейчас у нее не осталось. Это было все равно что говорить с собственным сыном.

Уснуть в ту ночь никому не удалось. Элене и Марьяхо – от пережитого ужаса и досады из-за неудачи; Ческе, Ордуньо и Сарате – от того, что не смогли помешать убийству; Буэндиа – потому, что он попусту прождал и так и не получил возможности помочь товарищам. В ту ночь не спали и Даниэль, Сандра, Соледад и Альберто – все члены раздавленной случившимся семьи.

Хуанито, бармен румынского происхождения, подал Элене утренний багет с помидорами и по ее лицу сразу догадался, что ночь она провела без сна.

– Внедорожник на парковке, инспектор?

– Если бы, Хуанито! Ночью у меня была работа. И очень неприятная. Я бы предпочла спуститься на парковку Диди, можешь не сомневаться.

– Если бы вы мне позвонили как-нибудь вечерком, я бы взял напрокат самый большой внедорожник, чтобы отвезти вас домой.

– Очень любезно с твоей стороны, – рассмеялась Элена.

– Я это делаю для вас, а не для себя, – заверил ее хитрец. – Я каждый день бросаю в копилку половину чаевых, чтобы не оказаться без денег, когда вы решитесь.

– Договорились, когда-нибудь я тебе позвоню. Только придется потерпеть; я не уверена, что соберусь в этом году, да и в следующем тоже. Вчера играл «Мадрид»?

– На них даже злиться бесполезно, инспектор. Играют из рук вон плохо, как всегда, но выигрывают. Пожалуй, я эмигрирую в другую страну, чтобы больше их не видеть.

– Не уезжай, я без тебя пропаду. К тому же тебе все равно придется их видеть, без них не обойдешься. Давай, налей мне рюмочку граппы.

– Промочить горло, как говорят работяги? Не манкируйте моим предложением, инспектор!

– «Промочить горло», «манкировать»… – улыбнулась Элена. – Кто тебя учил испанскому? Пако Мартинес Сория?[4]

Бывали дни, когда Элена Бланко уже с утра знала, что единственным приятным моментом за все двадцать четыре часа будет время, проведенное с Хуанито. Свои чаевые он отрабатывал сполна.

Как только она приехала в здание ОКА на Баркильо, ей сообщили: инспектора ожидают родители несовершеннолетнего Даниэля из Риваса.

– А сам он где?

– На ночь был отправлен в центр для несовершеннолетних, но его уже везут сюда.

Несколько секунд Элена разглядывала посетителей через стекло. Оба одинаково растеряны и подавлены, что естественно, но лицо у Соледад было скорее встревоженным, а у Альберто – раздраженным. Обычные люди, совсем не похожи на родителей чудовища. Ей это было очень понятно.