Пункт Б - стр. 7
Непонятно, кому и за что.
Вскоре она узнала, что у их движения есть не только небесный оператор, но и вполне земной: у Олега зазвонил телефон с трескотней колокольчика вместо мелодии.
Он ткнул пальцем в сенсор.
– Николаич, ты куда это, путешественник? – пробубнил чужой голос, ворвавшись в их кабину через динамики. – На Шахты?
– «Гаишники» всех поворачивают, за Шахтинским разъездом, видать, что-то серьёзное.
– А, да! Вижу пробку, – отозвался голос. – На Каменске опять будешь баловаться?
– Не баловаться, а отстаивать пр-рава! – снова прорычал он на звуке «р».
– Ну… Понятно, – с недовольством согласился неизвестный. – Время нагнал, я вижу. Только смотри, ни дай Бог, что случится, до смерти не расплатишься.
– Да ладно тебе, Лёх, ты чего?
Но на том конце уже положили трубку.
Олег усмехнулся, покачал головой.
Шахты оказались обыкновенным серым городом, напрочь лишенным как шахт, так и городского уюта. Но и скупые шахтинские картинки, мелькающие за окном – дома, магазины, вывески, теперь ощущались как дар для её изголодавшегося воображения. Все-таки, ехать по России вдоль бесконечных тёмных лесополос – то ещё испытание для ума, привыкшего к разнообразию впечатлений.
– Это Шахты, – высказал Олег очевидное, как самый бестолковый гид. – Это не по пути, но нам придётся проехать через них. Вот и думай, похожа дорога на жизнь или нет.
Когда Шахты остались позади, Олег снова вырвался на федеральную трассу. За окнами Светка не видела больше ничего, кроме струящейся вдоль дороги, седоватой от метели темноты, и, мучаясь молчанием, она вернулась к их недосказанному разговору.
– А вот я думаю про вашу эту жизнь-дорогу… Как же я? Что мне делать? Ну, поставлю я цель. Что толку?
Олег не ответил. Может быть он даже не понял, о чём она говорит, или сам впал в гипнотическое состояние, навеянное однообразием пейзажей и монотонностью звуков мотора.
– Смени водителя, – наконец ответил он, когда Светка уже прилегла головой к холодному оконному стеклу и отдалась собственным размышлениям. – Дорога не виновата, что ты едешь в никуда и ропщешь, что плохо получается.
– Мне сменить саму себя?
– Да! – он глянул на Светку, но не разглядел. А потому щелкнул один из своих бесконечных выключателей, и салон осветился тусклым желтоватым светом. Но шоссе всё мчалось под колеса машины, и Олег, впервые вполне разглядев Светку, тут же вернулся к внимательному созерцанию дороги. – Ты спряталась за какими-нибудь страхами или обидами. Тебе придётся выйти из них, сесть за руль и поехать. В общем… Если хочешь изменить мир вокруг себя, измени мир внутри себя.
– Проще сказать, чем сделать… – огрызнулась Светка, чувствуя, как в её душе возбуждается смутное раздражение. Не понимала она этой пустословной болтовни и сравнений. И особенно не любила вынать свою душу на свет пред взором людей. А теперь, когда рассеялась темнота кабины, Светка будто пыталась вжаться в саму себя.
Но Олег совершенно не замечал «священной неприкосновенности» её души, и рассуждал до того словоохотливо, как будто она слушала его, раскрыв рот и выпучив глаза.
– Штука не в этом, – пустился он в объяснения. – Пока ты надеешься, что кто-то вместо тебя будет рулить, ты будешь злиться на него или унывать. Он ведь будет виноват по-твоему. А тебе нужно просто сесть за руль. Взять свою жизнь в ум, понимаешь? Знать, чего ты хочешь вообще и просить того, кто прокладывает маршрут, чтобы он помог тебе добраться туда. В общем, пора взрослеть.