Пуля для эрцгерцога - стр. 23

Нет, слишком заметно, что явился он не по денежному делу. Он испуган. Я мгновенно проникся уверенностью в себе.

– Если уж вы вошли… тем более без стука…

– Я не хотел обращать на себя внимание. – Хозяин затравленно оглянулся.

Не отказав себе в удовольствии еще раз похлопать себя по щекам, я сел в кресло и предложил почтенному ненавистнику всего малороссийского взять место напротив. Но ноги у него не гнулись, он остался испуганно стоять.

– Когда до меня дошли эти слухи, мсье Пригожин, я расстроился. – Он опять оглянулся и с подозрением посмотрел в сторону шкафа.

– Три сюртука, пятнадцать сорочек, больше там ничего нет. А что за слухи вы имеете и виду? – Разговор сделался мне неуловимо приятен, я решил совместить приятное с полезным, взял пилочку для ногтей и занялся левым мизинцем.

– Вы идете в гости к мадам Еве? – выдохнул старик.

– А вы хотите мне отсоветовать?

– Именно есть так. Поверьте пожилому человеку, которому не за что желать вам зла, – не надо вам к ней ходить.

– Отчего же?

Страдание выразилось в лице полнокровного старика, он перешел на шепот последней степени шершавости:

– Мне кое-что известно об этой госпоже. Она посещала наш город. Она снимала тот же дворец, что и в этот раз, и провела в Ильве около четырех месяцев. И знаете, почему должна была покинуть город?

Я махнул пилочкой: говорите уж.

– Поползли слухи.

– Так и знал.

– Поползли слухи, что она родственница того самого князя Влада. Знаменитого. Какая-то дальняя потомица. Родство якобы не самое прямое, но безусловно достоверное.

– И чем же родство это нехорошо, чем запятнал себя этот князь?

Мсье Саловон закрыл глаза. То, что он хотел сообщить, можно было проговорить только в темноте.

– Кровью.

Я внимательнейшим образом осмотрел свой мизинец и пришел к выводу – хорош! На очереди был ноготь безымянного.

– Знаете, если по этому принципу рассматривать…

– Вы не поняли главного.

– Ну, так скорее сообщите мне, что есть это главное. – Я начал нервничать и не считал нужным это скрывать.

– В истории края, граничащего с нашим княжеством, князь Влад известен как кровавый, страшный человек. Он известен под именем Дракулы.

Хозяин гостиницы потерял сознание от своей смелости и по чистой случайности остался стоять на ногах.

– Так бы сразу и сказали – Дракула! – с вызывающей (специально) громкостью произнес я. – А мадам Ева – родственница Дракулы?

– Умоляю, тише, вы меня можете убить этими словами.

– В самом деле, эту чушь лучше нести шепотом, – аффектированно прошептал я. С впечатлительным «трактирщиком» пора было кончать. – Вы что же, сами видели мадам Еву?

– Собственными глазами.

– В тот приезд?

– В тот, в тот. И, будучи довольно молодым человеком, пленился. Ходил по улицам без памяти чувств. Но, происходя из сословия… вы меня понимаете, не имея даже тени шансов…

– То есть как, – вскричал я, радуясь, что поймал его на очевидной глупости, – «будучи молодым человеком»?!

– Именно, мсье Пригожин, это было перед последней Русско-турецкой войной.

– Русско-турецкой?

– Да, в 1877 году. Она была прелестна. Я бы совсем сошел с ума, но меня отрезвили эти слухи. Они усилились, когда в Чаре нашли два мужских трупа с характерными ранками на шее и обескровленные совершенно.

Он надоел мне нестерпимо.

– О Балканы, Балканы! Так вы утверждаете, что мадам Ева была в 1877 году прелестной молодой женщиной? Лет двадцати – двадцати пяти?