Пуговица - стр. 24

– Рысенька, сделаем, как ты скажешь. Все сделаем. Иди спать сейчас.

Она-то ушла. Только всю ночь лежала с открытыми глазами, потому что стоило их закрыть, как отчетливо возникало перед внутренним зрением проклятое железное дуло.

Утром она отвела парней в садик. Потащилась в школу. Одна, без Птичи. Та лежала и горела себе. Сжигала тягостные воспоминания.

Рыся попросила у учительницы не спрашивать ее сегодня, так как плохо себя чувствует из-за болезни сестры. Поскольку учились сестры только на «отлично», просьба ее была уважена полностью. Рыся сидела, как оглушенная, не слушая, что происходит в классе.

Денька, верный друг, понял, что дело серьезно. Даже подсказывать не просил, как обычно.

Из школы они, как повелось, возвращались вместе, всегда втроем, а теперь вот вдвоем. Денька жил в их же доме, только они во втором, а он в десятом подъезде. Удобно. Он и играть к ним приходил, когда отец их многочисленного семейства был не пьяный. Любил Денька играть с их отцом. Про своего не распространялся, хотя он у него имелся. Мальчик из полной семьи, вполне благополучный ребенок – так про него мама какой-то подруге говорила, Рыся слышала.

Двое благополучных детей шли домой, смертельно усталые, хотя еще не прошло и полдня их долгих детских суток.

– У меня отец вчера домой с пестиком пришел. С настоящим, – проговорила вдруг, совершенно неожиданно для самой себя, Рыся, – Хотел нас всех убить. Так сказал.

– Пьяный? – уточнил Денька.

И все им стало понятно. Без лишних слов.

Про их собственные благополучные семьи.

– Твой пьет? – на всякий случай поинтересовалась Рыся.

– Ужасно. Каждый день почти. А твой?

– Не каждый день. Сам знаешь. Но когда пьет, лучше его не видеть.

– Бабушка тоже про нашего говорит, что лучше бы мне не видеть. А то вырасту, стану как он.

– А ты? Станешь? Будешь пить? – оживилась Рыся.

Этот вопрос ее очень беспокоил. Она говорила себе, что не переживет, если Ор и Дайка, став взрослыми, будут вести себя как их папаша. В этом случае все ее старания сейчас лишены смысла.

– А ты? – внимательно глядя на нее, ответил вопросом на вопрос друг.

– Я! Конечно, нет! Чего меня спрашивать! Девочки не пьют! – самоуверенно хмыкнула Рыся. – Ты про себя лучше скажи: ты – будешь?

– Девочки не пьют? – крикнул ожесточенно Денька и наподдал со всей силы ногой пустой пластиковый пакет, валявшийся посреди дороги. – Девочки не пьют…

Рыся с ужасом увидела, как по щекам его поползли слезы. Крупные, одна за другой. А Денька не плакал никогда.

Они сидели в своем дворе у песочницы. И не то чтоб говорили нескончаемо. Нет. Рыська бесконечно устала от бессонной ночи. Денька – от годами сдерживаемых слез, которые накопились и пролились только что сами собой. Он не плакал. Они лились по их собственной воле. Как вода из протекающего крана на кухне.

У Деньки дома все выглядело ужасно. Все само собой разваливалось, плесневело. Потому что в их доме не было ни хозяина, ни хозяйки. А он еще не вошел в силу. Ему еще лет восемь нужно, чтоб молодым сильным парнем стать и взять все в свои руки.

Денис хорошо помнил время, когда родители жили как все. Ну, почти как все. Отец работал инженером на заводе. Мать – на том же заводе бухгалтером.

Все у них тогда было. Семья, сын. Потом батя стал поддавать, все чаще и чаще. Не буянил. Просто напивался и много пропивал. А мать все его уговаривала пить дома, культурно. Чтоб друзья не обирали как липку. Он все понимал, соглашался, но… Не получалось у него, чтоб дома. Ему хотелось с друзьями, в компании расслабляться. Ну, правда! Ну не одному же пить! Это уж конец света полный. На фига такая жизнь, как говорится.