Пуговица Дантеса - стр. 26

Как выяснилось позже, подобные анонимки получили ещё как минимум четверо друзей и знакомых Пушкина – Вяземские, Карамзины, Виельгорские, братья Россеты. По убеждению неизвестного анонима, все эти люди, получив письма, должны были, как и Соллогуб, принести их конечному адресату – Пушкину. Однако каждый из них, терзаемый нехорошими предчувствиями, распечатал послание, прочёл и… оставил у себя.

Александру Сергеевичу Пушкину было нанесено публичное оскорбление. То была наглая пощёчина, осмелиться на которую, как он был уверен, мог лишь один человек – Жорж Дантес.

Вечером того же дня Пушкин отправил по почте Геккерену-младшему письмо. Он вызывал француза на дуэль…

«…Доказывать нелепость дуэля не стоит, в теории его никто не оправдывает, исключая каких-нибудь бретёров и учителей фехтования, но в практике все подчиняются ему для того, чтоб доказать, черт знает кому, свою храбрость. Худшая сторона дуэля в том, что он оправдывает всякого мерзавца или его почётной смертью, или тем, что делает из него почетного убийцу…»

А.И. Герцен

…С юношеских лет он отличался драчливым и задиристым нравом. И ничего удивительного в том, что, став взрослым, поэт вступал в конфликты не только с теми, кто ему не нравился, но даже с близкими друзьями. Именно эта черта характера делала Александра Сергеевича этаким двуликим Янусом, в котором нежная, поэтическая душа уживалась с другой – гневливой и вспыльчивой. По той же причине после выпуска из Лицея Пушкин долго не мог решить, куда ему податься – на штатскую или военную службу. Однако муштра и подневольная жизнь, а также отсутствие на тот момент крупных военных кампаний делали военную службу малопривлекательной, поэтому с планами стать генералом пришлось распрощаться. Тем не менее это не значило, что для поэта армия являлась каким-то пустым звуком – она незримо постоянно присутствовала рядом с ним. Как минимум – в его воображении:

Но по-настоящему ощутить себя военным он мог, если вдруг заваривалась серьёзная каша, связанная с личным конфликтом, решить который был способен поединок.

Дуэль – в переводе с латинского «единоборство, поединок». Самой жестокой из всех видов европейской дуэли всегда считалась русская дуэль, получившая наибольшее распространение в России со второй половины XVIII века и прочно вошедшая в обиход российского дворянства на целое столетие.

В отличие, скажем, от французского поединка, который из-за большой барьерной дистанции в 30–40 шагов носил, скорее, ритуальный характер, русская дуэль была намного серьёзней и драматичней, а основой её являлось абсолютное равенство шансов соперников независимо от общественного положения, звания и чина. Кроме того, если в Европе оскорбленный имел кое-какие преимущества, например выбор оружия или право первого выстрела, то в России, как правило, полагались на жребий: на поле чести, у барьера, каждый имел равные права получить или дать удовлетворение своему противнику, одинаковые шансы пролить свою кровь, отстаивая честь и достоинство.

Русская дуэль – понятие особое. Поединок являлся некой конечной судебной (правильнее было бы сказать – внесудебной) инстанцией, ставившей окончательную точку над «i». В России не было судов Линча – дуэль решала то, что не мог решить ни один суд. И поединок рассматривался как элемент правосудия дворянского сословия, но никак не самосуд. Во главе угла стояла презумпция правоты: выигрывал тот, кто прав. Вина неправого смывалась кровью. Именно поэтому русская дуэль отличалась неслыханной бескомпромиссностью.