Птолемей и Таис. История другой любви. Книга вторая - стр. 5
И кто бы мог знать, что был в Афинах еще один человек, который тоже не мог уснуть от избытка счастья по разным причинам. И одной из них была прыгающая на волнах незнакомка из какой-то другой, чужой жизни, которая поет от радости бытия и сама есть олицетворение радости бытия. «Я не узнаю ее никогда, но я бы хотел знать, как она живет».
Утром Таис проснулась с той же улыбкой, с которой уснула. Белое лохматое солнце еще только набирало высоту, и можно было пару часов наслаждаться остатками ночной прохлады. По утренней свежести и сама подобна свежему утру, появилась красавица Геро. Она с ходу высказала Таис свое мнение о событии событий – македонском посольстве. Потом подружки перешли к более личным темам: поклонникам, нарядам, пирам-симпосионам, соперницам, последним сплетням. Такие разговоры тоже необходимы двум молодым женщинам. Что касается Таис и ее лучшей подруги, они были для них скорее редкостью.
Девушки знали друг друга целую вечность, еще с гетерской школы, а именно – пять лет, были абсолютно разными, но прекрасно ладили. После обеда, когда подруги в изнеможении от жары лежали в самой темной комнате прямо на полу, пришел их приятель поэт Менандр и сообщил свежие новости с холма Пникса – места проведения народных собраний: Фокион избран стратегом, Филиппу и Александру даровано афинское гражданство, Демосфен, видимо, окончательно потеряет влияние, и власть переместится к промакедонской партии мира. Хотя большинство эклессии5 в душе настроено враждебно к македонцам, Александр произвел на них неплохое впечатление.
– А тебе он как показался? – повторила свой вчерашний вопрос Таис.
– Хорош… – буркнул Менандр.
Таис подождала подробного ответа, но он не последовал. Менандр с его талантливой душой и прозорливым умом не мог не понять, что в этом юноше скрывается нечто большее, чем безликое «хорош». Менандр был противником этой бессмысленной войны, но, как афинянин, не мог не выйти на бой за родной полис, и чувствовал к македонцам, по меньшей мере, неприязнь. Может быть, еще и прозорливое предчувствие будущих личных трудностей повлияло на его оценку македонского царевича.
– В любом случае, спасибо богам и царю Филиппу, что мы сейчас дома, в целости и сохранности. Живы, не проданы в рабство, не отданы в руки солдат-победителей. Неприятно, но факт, – есть государство, ставшее сильнее Афин, и оно теперь диктует политику в Элладе. Со стороны Афин было бы мудрей примириться с этим, а не вести солдат на смерть. Потому что любой мир всегда лучше войны. В голове не укладывается: тот, кто накликал эту напасть, будет поминать героев, не бросивших свой щит в бою. – Таис возмущенно замолчала.
– Ладно, мы же решили никогда не лезть в это зловонное болото – политику – пусть она остается уделом бедных мужчин. А война всегда была их любимым занятием: разрушать, убивать и грабить, навязывать свою волю тем, кто думает иначе. Неужели это действительно в мужской натуре? Так было еще при Гомере, ничего не изменилось и сейчас. Все против всех – греки против греков! – Геро покачала головой. – Сегодня ты друг, союзник, а завтра – враг. Только расплачиваются всегда слабейшие, в том числе женщины…