«Птицы», «Не позже полуночи» и другие истории - стр. 60
Мои слова повисли в воздухе. В голове у меня еще не созрел четкий план; для начала было важно, чтобы она доверилась мне, решила, что на меня можно положиться.
– Пойми, – убеждал я ее, – жизнь здесь не сможет продолжаться, как раньше. Если на сей раз беду удастся отвести, в чем я сильно сомневаюсь, все повторится через неделю, через месяц. Дни вашей безопасности сочтены. Вы столько лет прожили в изоляции; вряд ли вы понимаете, в каком состоянии сейчас находится мир. Даже эту небольшую страну разрывает взаимная подозрительность и враждебность. Люди из долины уже далеко не те суеверные, темные крестьяне, как когда-то. Они вооружены современным оружием и не остановятся перед массовым убийством. Вас всех ждет верная гибель.
Она не отвечала. Только слушала, не вставая, кутаясь в свой белый плащ, – далекая, отрешенная.
– Анна, Виктор умирает, – сказал я. – Может быть, его уже нет в живых. Он больше не сможет тебе помочь, но я смогу. Я всегда тебя любил. Слова ни к чему – ты и так знаешь. Ты сломала две жизни, его и мою, когда ушла на Монте-Верита двадцать шесть лет назад. Но речь сейчас не об этом. Важно, что я снова нашел тебя. И на свете сохранились еще уголки, не тронутые цивилизацией, куда мы могли бы уехать вместе, ты и я… и все, кто здесь с тобой, если они пожелают к нам присоединиться. У меня достаточно денег, я все устрою, тебе не придется ни о чем беспокоиться.
Мысленно я уже видел, как улаживаю практические вопросы в посольствах и консульствах, оформляю паспорта, выправляю нужные бумаги, запасаюсь одеждой…
И одновременно перед глазами у меня разворачивалась карта мира с нехожеными горными массивами – от Южной Америки до Гималаев, от Гималаев до Африки. А еще малоисследованные просторы Северной Канады, обширные области Гренландии… И острова – бесконечное множество затерянных в океане островов, пристанище морских птиц, куда не ступала нога человека. Безразлично, что это будет – гора или остров, заросли или пустыня, дремучий лес или ледяные равнины Арктики. Пусть Анна выбирает сама. Я слишком долго жил вдали от нее и теперь хотел одного: быть с ней вечно.
И это было реально: ведь Виктор, ее законный муж, на грани смерти. Я повторил ей это еще раз – без прикрас, с предельной откровенностью. И теперь ждал от нее ответа.
Она засмеялась мягким, негромким смехом, который я так любил и так хорошо помнил; мне захотелось подойти и обнять ее – столько жизни было в этом смехе, столько радости и надежды.
– Ну так как? – спросил я.
Она поднялась и встала рядом со мной.
– Жил-был один человек, – заговорила она, – и поехал он на вокзал Ватерлоо, и попросил кассира продать ему билет в рай. Один билет. В один конец. И когда кассир ответил, что такой станции не существует, он схватил стеклянную чернильницу и запустил кассиру в голову. Вызвали полицию, буяна увезли и посадили в тюрьму. Тебе не кажется, что ты просишь у меня билет в рай? А здесь гора Истины, это совсем другое.
Признаться, я был уязвлен. Она не приняла моих слов всерьез, она надо мной насмехалась!
– А что ты тогда предлагаешь? – спросил я. – Сидеть на месте и ждать, когда они явятся и всех перебьют?
– Не беспокойся за нас, – сказала она. – Мы знаем, что нам делать.
Она говорила ровным голосом, словно о вещах безразличных, и я с болью видел, как нарисованное мною наше общее будущее ускользает и тает.