Птичка для сталкера - стр. 10

Делаю ещё несколько шагов под его молчаливым натиском, пока не упираюсь спиной в стену здания. Дальше отступать некуда. Между нами сантиметров двадцать. Я даже чувствую его запах. Почему-то очень остро. Вдыхаю до передозировки, отмечая, что мозг его анализирует. Не сигналит красным, чтобы кричала и звала на помощь, а распознаёт нотки лайма, чабреца и даже чёрной смородины. Наверное, это какая-то защитная реакция на стресс и всепоглощающий страх.

– Никто тебя здесь не услышит, Канарейка, – ещё раз тычет меня носом в очевидное. – Так что побереги свой голосок.

Я сглатываю и прикрываю глаза, когда он поднимает руку и скользит костяшками пальцев по моей щеке, а потом большой палец очерчивает контур нижней губы. Столь нежные прикосновения совершенно не вяжутся с ситуацией, но я ведь прекрасно понимаю, что он играет. В любой момент может всё измениться.

– Тебе повезло, что я оказался рядом, мало ли кто тут ходит по ночам.

– Так ты меня защищаешь? – нервный смешок срывается с губ. Мне не стоит шутить с ним, особенно в таком тоне, но я сдержаться не могу. Это нервное. – От кого же?

Широкая ладонь ложится мне на шею, и я всхлипываю. Мне конец. Сталкер наклоняется и упирается своим лбом в мой.

– От себя, Надина, – говорит тихо. – Потому что ещё рано.

А потом вдруг отпускает и делает шаг назад.

– Поторопись, твой отец скоро уже будет дома.

Я выдыхаю резко и рвано. Он знает даже об этом. Он действительно знает всё обо мне!

– Да кто ты, чёрт тебя дери, такой?

Меня начинает сотрясать дрожь, будто я выбежала на сильный мороз в одной тонкой футболке. Пульс диким пунктиром ощущается во всём теле сразу.

– Иди, Надина, пока я не передумал.

И вот тут тумблер и срабатывает. Я срываюсь с места, и что хватает сил бегу по аллее, едва ли не затерянной среди разросшихся не стриженных кустов. На полных парах пролетаю узкую арку между зданиями и, наконец, оказываюсь на стоянке такси. Не оборачиваюсь, оставляя жуткого призрака там в темноте.

– Девушка, с вами всё в порядке? – из одной из машин выходит водитель.

– Да, – сама не знаю зачем, но лгу. – Мне нужно на Краснознаменскую.

– Садитесь – поедем.

Я плюхаюсь на заднее сидение такси и только тогда выдыхаю. В лёгких горит, голова кружится, адреналин шарашит по венам с сумасшедшей скоростью.

Он меня отпустил.

Но я понимаю, что не из благих намерений или жалости. Он играет, развлекается, и игру свою заканчивать не собирается.

Прикрываю глаза и откидываю голову на подголовник. С этим нужно что-то делать. Надо рассказать папе, он придумает, что делать. Этого урода найдут и посадят в тюрьму, пусть оттуда попробует пописать свои дурацкие стихи.

Телефон вибрирует в кармане, и я пугаюсь, что это отец вернулся раньше и не обнаружил меня дома. Хотя, этот страх уже кажется совсем призрачным и слабым по сравнению с только что пережитым.

Разблокирую экран, но вижу, что сообщение не от отца.

Абонент неизвестен, номер скрыт.

А потом фото золотой маски, в которой я танцевала. И я совершенно точно знаю, что не могла её потерять. Маску я забрала себе и положила после концерта в рюкзак.

Я рывком дёргаю молнию на рюкзаке и снова прихожу в шок. Маски там действительно нет, но есть кое-что другое. Роза и открытка.